– Мам, привет! – я остановилась в проеме кухни, оставив свою сумку в прихожей. Она не услышала меня и продолжала напевать песню Элвиса Пресли. – Мам! Я здесь!
Она замолчала и наконец, отвернувшись от плиты, раскинула руки в стороны и воскликнула: «Одри!». Через секунду мама сжимала меня в объятиях, и я чувствовала, как ее волосы пахли пирожками. Этот незабываемый запах впечатался в мое подсознание еще в детстве и приносил особое удовольствие, когда я его ощущала. В этот момент я поняла, как счастлива, что приехала домой.
– Неужели, моя дочь почтила меня своим присутствием? – сказала мама, грозно посмотрев в мои глаза, но я видела, как в них гуляла искорка веселья.
– Мам, ты же знаешь…
– Сколько времени тебя здесь не было?
– Я была занята. А где Джерри?
– Так сколько?
– Семь месяцев, – я опустила глаза, почувствовав угрызения совести, а на щеках появился румянец стыда.
– Этого я и хотела увидеть, – сказала мама, отпуская меня.
– Так, где Джерри?
– Он в комнате, – она снова вернулась к плите. – Смотрит сериал. Он тебя ждал каждый день. Последний месяц только и жил тем, что ты приедешь, – мама тяжело вздохнула. – Не знаю, как ты будешь выпрашивать у него прощение, но это будет нелегко.
Я обещала Джерри, что приеду в феврале, но так и не смогла выбраться в поездку пока не решила все вопросы по книге. Последние четыре года он инвалид и если бы не коляска, то давно перебрался ко мне в город погостить. Когда он перестал отвечать на мои звонки, было не трудно догадаться, что он обиделся. Джерри сидел спиной к двери, когда я приоткрыла ее. Он слышал, что я приехала, но не подавал вида и продолжал смотреть любимый сериал.
– Привет! – сказала я.
В ответ ничего не последовало.
– Я могу весь день простоять на коленях, если это поможет сгладить мою вину, – сказала я. – Или если хочешь, мы можем вместе всю ночь смотреть сериал. И весь завтрашний день.
Он молчал. Тогда я села рядом с ним, опустившись на пол.
– Джерри, я знаю, мне нет прощения. Но… все чем я занималась в последнее время – связано с книгой. Ты же знаешь, как это важно для меня. Ради нее я оставила работу, ради нее я провела дома много-много часов, лишив себя других удовольствий. Но ты же знаешь, что это приносит мне счастье.
– Ты отказалась от нас с мамой и это тоже приносит тебе счастье?
– Нет, ты не прав. Я не отказывалась от вас.
– Одри, ты не сдержала обещание, – это тоже, что и забыть. Ты обещала мне, значит, ты забыла про меня.
Он не сводил глаз с экрана телевизора, а я пыталась найти слова, чтобы ответить ему. Его медового цвета волосы были аккуратно уложены, а серые глаза казались такими взрослыми. Джерри пятнадцать лет, но иногда казалось, что он старше. Возможно оттого, что находился в кресле и его круг занятий в последнее время был ограниченней, чем у обычного человека. Он отлично учится, много читает и смотрит детективы, где логика превыше любви. И сейчас я чувствовала, что зашла в тупик. Невозможно объяснить брату, который безумно любит тебя и для которого ты единственный друг, что написание книги стало важной частью моей жизни. И, да, я совершенно забыла про обещание.
– Мне нечего сказать, – продолжила я. – Но я хочу, только одного, чтобы ты никогда не забывал, что где бы я не находилась – ты главный человечек в моем сердце. Ты мой младший брат, ради которого я отдам жизнь. И никогда, никогда не забываю о тебе.
