– Больше не боишься? – Шёпот прямо в губы.
– Нет, – шепчу как во сне.
Улыбается. Как интересно, на таком суровом лице, н6а щеках, появились ямочки. Улыбаюсь в ответ. Он выпрямляется и идёт к креслу, стоявшему возле окна. А я всё ещё не отрываю от него взгляда. Дверь в каюту открывается. Ещё находясь в подобии транса, поворачиваю голову. Странно, когда Роф успел уйти за завтраком? Нагруженный подносом с горой тарелок, парень улыбкой встречает мой удивлённый и растерянный взгляд.
Рабочий стол быстро сервируется, чашки заполняются ароматным отваром, на тарелки выкладывается что-то печёное, рядом оказываются пиалы со всевозможными джемами. Повинуясь жесту господина, Роф с поклоном покидает каюту. Я, подхваченная сильными руками, оказываюсь в удобном кресле. Смотрю на мужчину, что садится напротив.
– Позволь мне тоже поухаживать за тобой. – Почему-то голос снова с хрипотцой, а зрачок чуть расширен.
Отламывает пальцами кусочек нежнейшей лепёшки, макает её в одну из пиал и протягивает к моим губам. Слышу, как он задерживает дыхание, а когда я губами невольно касаюсь его пальцев, зрачок вновь заполняет всю радужку. Я так и не смогла проглотить этот кусочек. Не знаю, что увидел эдранилец в моих глазах, но он вдруг резко встал, шумно выдохнул и бросив тихое:
– Пожалуй, и правда лучше будет, если тебя покормит Роф. – На мгновение прикрывает глаза, потом резко поднимается и уходит.
Я по-прежнему сижу, не шевелясь, ничего не видя. Что происходит со мной? Сквозь гулкие удары собственного сердца улавливаю звук открывающейся двери. Моего плеча осторожно касаются – вздрагиваю и наконец фокусирую взгляд на встревоженном лице Рофа. Всё вокруг оживает, я понимаю, что сижу в кресле у накрытого стола, а во рту что-то очень вкусное, пережёвываю и глотаю, чтобы задать единственный вопрос, застрявший в голове.
– Роф, что происходит?
Парень хмурится, продолжая вглядываться моё лицо. До меня доходит, что вопрос не понят.
– Я странно себя чувствую, и лан Карим, он… ушёл. – От осознания последнего почему-то горло сжимается.
– Лания Талиша, вы очень бледны. Давайте я покормлю вас и позову лана Караха.
При слове «покормлю» глаза опускаются на лепёшку, а перед внутренним взором длинные пальцы, отламывающие кусочек от неё, слишком маленький, чтобы я избежала касания этих самых пальцев губами. Но Роф взял вилку и ею отломил следующий кусочек, макнул его в очередную пиалу и предложил мне. Я с трудом выдохнула, унимая сердцебиение, и принялась за завтрак, отгоняя ненужные сейчас мысли.
Пришедший Карах осматривает меня, прощупывает пульс, кивает своим мыслям. Что-то объясняет, кажется, я киваю, отвечаю невпопад. В мыслях вновь всплывают янтарные глаза со стремительно расширяющимся зрачком. Он хмурится, поворачивается к Рофу, даёт ему какие-то инструкции и склянку с зелёной жидкостью. Моих губ касается кружка, пахнущая зельем, я послушно делаю несколько глотков. Роф что-то говорит, а я по-прежнему не могу избавиться от вспышками возникающих в мозгу картинок: вот он смотрит на меня здоровенный, страшный, и глаза его горят янтарём, как будто перечёркнутым посередине совсем узким зрачком, там, на палубе, а я не в состоянии пошевелиться от ужаса. Вот эти же глаза смотрят на меня, но зрачок уже чуть расширен, и я по-прежнему боюсь, но уже чувствую его беспокойство за меня. Его широкая спина с распахнутыми крыльями… Наверное, в этот момент страх к мужчине окончательно уступил место интересу. А сегодня…
