«Оккупанты заставляли нас выполнять любую физическую работу, разгребать дороги, очищать железнодорожные пути от снега», – вспоминал Виктор.
Фашисты угоняли всех физически способных на работу людей в Германию. Накануне очередной облавы в Часов-Яре отец отправил сына Виктора ночью пешком в глухую деревню к родственникам, чтобы он там укрылся от фашистов. Когда утром полицаи пришли за Виктором и не нашли его, они сильно избили отца. Виктору удалось тогда спастись, остаться на Родине и дождаться прихода Советской армии. А как только Донбасс освободили от фашистов, он в 17 лет ушёл на фронт.
Виктор Захарович был призван на фронт 9 сентября 1943 г. Сначала он был зачислен в 1832-й запасной стрелковый полк. Здесь проходил обучение, получил звание сержанта, командира отделения миномётного расчёта. 26 января 1944-го молодой сержант был отправлен на передовую.
Виктор Захарович вспоминает: «Целую неделю нас обучали ползать по-пластунски, обращаться с оружием, передвигаться короткими перебежками вперёд, влево, вправо, а потом отправили на фронт. Мне было трудно, потому что я практически не слышал. Летом в Запорожье мы пошли в первое наступление. При освобождении деревеньки я получил первое ранение осколком мины в голову (я был без каски). Такой маленький осколочек с ноготок на мизинце, а беды натворил. Как садануло, я рот даже открыть не мог. Санитар меня перевязал, и младший лейтенант повёл в медсанбат. Кругом взрываются снаряды, а я ничего не слышу. Лейтенант хорошо слышит, меня за руку держит, если снаряд рядом взрывается, заставляет пригнуться к земле. Прошли мы около трёх километров, вдруг рядом прогрохотал взрыв, младшему лейтенанту осколок угодил в челюсть, а мне ничего. Добрались, наконец, до медсанбата уже оба раненые. За этот бой всех оставшихся в живых представили к награде. А вот эту медаль „За отвагу“ вручили только в 2005 г.».
Воевал сержант Бобриков на 1-м Прибалтийском фронте, в 51-ой армии, 87-й стрелковой дивизии. Когда мы его спрашивали: «Не страшно ли было ходить под пулями?». Дед, вздохнув, говорил: «Страшно было, пока пороха не понюхал, до первого ранения. А как ранило, посмелее стал, очень сильная была ненависть к врагу, и даже радость испытывали, что гоним „фашисткую вражину“ с нашей земли. Тем более ещё в оккупации много фашистских зверств повидал».
Рассказывал дед Виктор нам, своим внукам, что помимо «Ура, в атаку! За родину! За Сталина!», часто молодые пацаны просто кричали «МАМА!!!», кто-то матерился, как мог…
Прибалтика, где пришлось воевать, оставила неприятные воспоминания. Дедушка рассказывал: «Когда после длительных боев заходили в одно селение, калитки и ворота местные закрывали перед нами и даже воды напиться не давали. А в домах и оградах еще стояли столы не убраны от угощения для квартировавших немцев. Очень обидно было нам, пацанами, непонятно – почему так… Везде леса, леса… Климат сырой, зима холодная. Сегодня снег с дождём, завтра мороз под -40. Тяжело было ещё и оттого, что я в тёплых краях вырос.
Второе спасение на фронте произошло в одну из таких зимних ночей. Неделю до этого лили затяжные дожди, грязь, топь. Копаем окопы, которые тут же подтопляет. Ночью приказ – приготовиться к бою. Стояли всю ночь в окопах по пояс в воде, а под утро сильный мороз. Перед боем отколачивали себя от льда. Многие наши тогда полегли не от пули врага, а от переохлаждения. Меня спас командир, он в нашей траншее рядом был. Поделился со мной, как с юнцом, своей офицерской пайкой спирта, я выжил и тогда. Всю жизнь его помню.
