* * *
Что есть мой мир, моя действительность? Что правда?
Всё окружающее нас. Что, если весь этот смехотворный отрезок, гордо зовущийся Жизнью, на самом деле, всего лишь очередной спешный забег души. И любые её «результаты» – всё едино, и вовсе не важно, сколько успеет она пробежать, не важно вовсе, каких достигнет высот, продолжит род, умрёт в утробе, – что, если всё это просто игра? Игра без стратегии, не на результаты: бессмысленный симулятор, банальная развлекуха.
Стоило ли тогда стремиться, планировать, распыляться? Быть может, проще было наслаждаться каждым мигом, каждым шансом. Неужели я, действительно, настолько себя измотала, что стала создавать свою собственную реальность, свою фантасмагорию, в которой могла просто чувствовать? И ведь неоднократно я сомневалась в происходящем, сама с трудом верила в то, что происходило.
Но если так, какая вовсе тогда разница? Если смотреть на этот забег, как на один из раундов, не всё ли равно, в какой реальности будет находиться мой разум? В удобном, общепринятом для всех, или в сказочной пародии с собственными декорациями и гораздо более впечатляющими действующими лицами?
Я считала слабостью усталость и никогда даже к мыслям своим усталость не допускала… Все силы бросила на достижение поставленной задачи – получение гранта, поступление в заграничный вуз, серьёзная литература и вот это всё… Но… Я не чувствовала утомления, привыкла так жить. Ещё с детства приучилась: хочешь жить – умей вертеться. Был ли смысл в такой философии, если она привела меня к тому, что я имею? Я «расслаблялась», изучая сложные музыкальные композиции, и мне казалось, я делаю правильно. Кто диктует правила? Надо ли их придерживаться? Есть ли понятие «плохо и хорошо», может, оно нам тоже кем-то навязано?
С апломбом собственного успеха под знойным южным солнцем, фактически обнажённая, я повстречала кого-то, очевидно, крайне привлекательного. Был ли хоть шанс у меня в таких условиях сохранить трезвость ума? А эта музыка в его исполнении, его молчаливый загадочный вид, рассвет, кактус на память и обещание встретиться вновь – добили меня уже окончательно.
Что дальше? Какой-то наркоман в кубе! Кэт не приметила в нём никакой привлекательности. А я, напротив, дорисовала мысленно необходимые мне характерные черты. На концерте высмотрела и облюбовала одного из десятка байкеров, уверила себя в том, что из всей толпы слушателей как-то особенно на меня смотрит именно он. Выискивала для себя каждый раз объект, чтобы быть в него влюблённой. И находила! В самолёте я проснулась, держась за руку престарелой женщины. Но продолжала убеждать себя в его присутствии в моей жизни, в его существовании. В результате, и среди знакомых Валентина нашла себе объект для воздыхания. Периодически вероятно стала дорисовывать его визиты в свою комнату для пущей убедительности, как маленькая глупая мечтательница.
Вот к чему вёл меня Беньямин, когда последовательно разбирал причину отрицаемой мной обиды за выходку О’Дойлов. На гонках не было никакого Феликса. Я лично налепила его образ на случайного победителя. Такое страшное появление Феликса во время просмотра ужастиков О’Дойлы даже не заметили. А я нашла резон избавиться от вымышленного образа на первый учебный триместр.
Стоило же мне немного расслабиться, как сорвавшиеся каникулы стали очередной причиной призвать желанную фантазию вновь.
