Угодила и наша принцесса в ловушку старого злодея. И стал он её откармливать глупостями.
И принимала принцесса глупости, как щедрые угощения. Лопала всласть и не желала взглянуть в глаза правде: обратить внимание на рацион пленителя своего. Некогда чистый светлый разум её был поражён.
Ждала её та же участь, как и любую другую до неё…»
– Сказка ложь, да в ней намёк? Поздновато как-то! Америку, что ли, открыл? Будто бы мне не известно об их рационе. «Глупостями кормил»! Выдумает же такое.
Но суть послания была пока не важна, влекла возможность его прочесть. Сомнение испытывало мои нервы. Захваченная любопытством, я отбросила сумку и поспешила в библиотеку.
Пришлось поковыряться, чтобы отыскать книгу на латыни среди сотен тысяч других.
– Итак, момент истины. Боги! Я уже понимаю название! Всеобъемлющая книга по медицине, – в попытке осмыслить на мгновение я замерла. – Силы вселенной! – и пустилась в пляс от восторга. – Поверить не могу. Я действительно понимаю латынь. Да это ж уму не постижимо.
Этот дар, определённо, был лучше всех подарков. Я сделала глубокий вдох и, самую малость успокоившись, попробовала сказать на латыни вслух первое, что пришло в голову: – Latino vi scongiuro! Miraculum!3
Не то чтобы такая прокачка открывает передо мной новые двери или даёт допуск к сокровенной информации… Ведь всё давно переведено! Но, чёрт побери, я говорю на латыни!
Я вдохновленно вытанцовывала глуповатые победные па, которые мы придумали с Густавом ещё в детстве, когда заметила наблюдающего за мной Беньямина.
– Скажите мне, что я схожу с ума, и я успокоюсь, – бойко продолжала я пробовать новый язык.
– Ослепительно! Вижу, вы оценили столь нетривиальный подарок? – Выходит, понял и меня, и происходящее он.
– Как музыки-то не хватает! – Каждой клеточкой тела я ощущала собственное оживление.
– Что за послание оставил Феликс?
– Назвал вас злым колдуном. И намекнул, что я для вас, как и любая до меня, – рацион. И кормите вы меня… глупостями!
Наставник поджал губы и понимающе покачал головой.
– Я прогуляюсь. Не возражаете?
С этой фразой я выскочила из библиотеки вприпрыжку, не дожидаясь ответа, и устремилась по коридору на улицу в лунный свет, впервые за долгое время чувствуя настоящий прилив бодрости и сил. Непреодолимое желание жить, двигаться, что-то делать заставляло меня скакать по гравийной дорожке, припевая на ходу весёлый мотив. Казалось бы, что такого полезного Феликс мне дал? Но от чего-то мой организм, изголодавшийся по «гормонам счастья», ликовал.
На весёлой волне, с беззаботной улыбкой я, сама того не осознавая, оказалась во внутреннем дворе.
По той картине необжитости, что я разглядела из окна, мне не показалось удивительным, что он никак не освещается в ночное время. Однако не зашторенная облаками луна серебренным светом озаряла закрытую территорию. Моё внимание привлекли его отблески от бледных фигур с противоположной от меня стороны.
Стараясь не выдавать своего присутствия, скрываясь в тени здания, я подбиралась всё ближе к любопытным объектам. И чем ближе я приближалась к ним, тем яснее для меня становилась чудовищная картина реальности, рядом с которой я живу.
Разного возраста тучные женщины в одинаковых ночных рубашках толпились в лунных отсветах на истоптанной траве. Ощущение стадности сложилось сразу. По их сплочённости, по невменяемому поведению: кто бездумно смотрел просто в сторону, в никуда, другие в землю, ни одна не наблюдала даже звёздное небо. Они напоминали овец, разве что траву не жевали.
