– Это в собачью? – с сомнением уточнил Глеб.
– А у меня еще какая есть? – язвительно поинтересовалась я и ушла смывать макияж и переодеваться.
– Юлия Андреевна, мы закончили.
– Он в клетке?
– Ну да.
– Убрался?
– Ну… да. Всунули.
Я тяжело вздохнула. Встала, чтобы самостоятельно оценить масштаб упаковки подарка. И конечно, неприлично выругалась.
– Зачем вы его всего раздели?
– Вы же сами сказали, Юлия Андреевна.
– Глеб, я имела в виду пиджак, ботинки… А, плевать.
Пока я сокрушалась на исполнительность телохранителя, глаза пировали, разглядывая идеальное подтянутое мужское тело. Даже в том положении, в котором мужчину запихнули в собачью клетку, он выглядел потрясно. Офигенное тело, офигенные яйца и… да, орган тоже впечатляющий.
– Чего же ты заартачился, придурок? Нам было бы так хорошо этой ночью…
– В смысле, Юлия Андреевна?
Я закатила глаза.
– Это не тебе. Можете уходить.
– Завтра как всегда?
– Нет, Глеб, завтра я буду высыпаться и знакомиться с новым песиком.
– Как скажете, Юлия Андреевна. Позвоните тогда, как надумаете выходить.
Через минуту захлопнулась входная дверь, и я без лишних свидетелей приблизилась к клетке. Рука сама потянулась погладить растрепанные вихры мужчины, провести ладонью по груди к прессу. И даже зарыться пальцами в короткие аккуратные кудряшки на лобке.
Никогда не думала, что деревенщины ходят в салоны и следят за своей интимной зоной.
Мужчина был красив. Без всяких «но» и оговорок. Если бы не грязный язык.
Напоследок я провела рукой по члену, сжала, чувствуя его мягкую упругость, и с сожалением пошла в постель спать. Одна.
* * *
Утренние потягушечки быстро прервались воспоминанием о подарочке. Или я сейчас обнаружу холодный труп в клетке и нужно срочно вызывать Глеба – закапывать, или мой песик очнулся и хочет объяснений.
Так вот, нет ничего лучше, чем вдыхать аромат свежесваренного кофе и надменно поглядывать на униженного и морально распятого кобеля.
Вот только своей самоуверенности и наглости песик не растерял.
Я впервые почувствовала азарт! Сколько понадобится времени, чтобы обломать этого лухаря? В себе я больше чем уверена. Через неделю он будет ползать у меня в ногах и вилять хвостиком.
Прихлебнула кофе, довольная мыслями и предстоящим развлечением, когда парень изменил положение в клетке, нацеливаясь своим хвостиком в меня.
– Ты охренел, что ли?
В ответ он просто окатил меня мочой.
Я отбросила чашку и развернулась к выходу, но поскользнулась на луже и рухнула навзничь, головой к клетке. Лухарь закончил мочиться мне на лицо, стряхнул член и, смотря на меня сверху вниз, произнес:
– А теперь метнулась за ключами и открыла клетку. Живо.
Я отползла, встала на ноги и не удержалась: подошла к клетке и трижды пнула в бешенстве. Отшвырнула тупые тапки на каблуках и спряталась в ванной. Под струями горячего душа поливалась гелем и рыдала.
Урод! Кобель! Деревенщина! Сгною.
Если вначале хотела помучить и дать под зад, пусть летит на все четыре стороны, то теперь не выпущу, пока не сдохнет, козел.
Не знаю, сколько я проторчала под душем, но опухшее от слез лицо, покрасневшие глаза и раздувшийся нос окончательно добили.
– Глеб? Нет, никуда не еду. Приезжай ко мне. И возьми Юру. И веревки. Или гвозди. Прибьем козла к стенке.
– Какого козла, Юлия Андреевна?
– Которого вы мне вчера привезли, – зло огрызнулась я.
– Хотите золотое руно растянуть на стене? – блеснул познаниями древнегреческих легенд Глеб, чем выбесил меня еще больше.
