И что теперь? Означает ли тот факт, что Граф практически открылся ей, что он уже определился с выбором?
Ох, Сашка-Сашенька, куда ты гонишь лошадей? Мало тебе Пашки…
Он тоже был хорош и обворожителен. Пел красивые песни, дарил цветы, читал стихи и был весь мармеладно-шоколадный, политый малиновым сиропом и обсыпанный марципанами, а потом сообщил, что она должна кое-что для него сделать. Ничего особенного, сущий пустячок, для нее не составит труда: надо просто переспать с одним человеком, чтобы Пашку оставили в живых.
В тот момент, услышав подобное предложение от возлюбленного, Саша почувствовала себя как человек, получивший удар под дых, когда из легких улетучивается весь воздух и невозможно сделать полноценный вздох. Не было мыслей о подлости, предательстве и гадости происходящего. Просто нечем стало дышать, и заныло сердце.
Так и открылось, что Паша болен – он игрок, потерявший все: работу, дом, машину. Долгое время ему удавалось скрывать это от Саши, и она пребывала в счастливом неведении, с кем встречается и на кого строит планы на будущую жизнь.
Откровение, что сама она вдруг стала предметом на кону, вызвало у Саши истерику. На какой-то миг Пашке показалось, что он умрет раньше, чем его заимодавцы доберутся до него – от руки своей возлюбленной. На тот момент уже бывшей возлюбленной.
В те дни Саша много размышляла о том, правильно ли поступила, оттолкнув его. Она любила его и была счастлива. Ни разу, никогда Паша не обидел ее ни словом, ни действием. Он всегда был внимателен, предупредителен и бесконечно ласков с ней. Так не ее ли поступок можно было назвать предательством, когда он так нуждался в помощи? Друзья давно отказались от него, родители были далеко, они жили в области и еле сводили концы с концами, ничего не зная о его проблемах, и кто как не Саша должен был помочь ему, поддержав в сложный период жизни?
Разумеется, она могла бы пойти на жертвы и собрать нужную сумму для откупа, а потом отправиться с ним к врачам, психотерапевтам и другим специалистам, которые лечат зависимость, если бы не одно «но». Паша не просил у нее денег, он признался в своей болезни лишь для того, чтобы потребовать оплаты своего проигрыша. Ему нужно было только ее тело, чтобы положить его на игорный стол перед человеком, которому в очередной раз проиграл. Проиграл совесть, порядочность и здравый смысл. А теперь еще и чужую жизнь.
Он решил закрыться ею, спрятаться от опасности за ее спиной, веря, что для Саши действительно «не составит особого труда переспать с этим человеком». «Он красивый, обеспеченный, у него власть и сила, – уговаривал он ее тогда, когда еще не понимал, что с ней сотворил. Он еще не видел паники, зарождающейся в ее широко раскрытых глазах, она лишь открыла рот, пытаясь судорожно втянуть воздух. – Может даже, он тебя наградит. Говорят, он щедр со своими женщинами. Он точно тебя не обидит, он мировой мужик». Пашка расхаживал по комнате, нервно жестикулируя. Он уговаривал, рисовал прекрасное будущее и завлекал блестящими перспективами, полагая, что исход беседы мог зависеть от степени его красноречия.
Лишь когда ему в голову угодила попавшаяся под руку книга, он удосужился взглянуть на свою подругу. Саша рыдала. Беззвучно, без слез, лишь дикий ужас отражался на перекошенном лице. Ужас от того, что он с ней сделал. Вот и открылось, как на самом деле он к ней относился, и это откровение ее сломило. Было больно от того, что все ее надежды, вера и ожидание счастья оказались лишь горсткой пыли…
