Она оказалась права. Этот поцелуй никак не выходил у меня из головы. Глупость какая, даже подумать смешно. Какой-то третьекурсник, пусть и отличник, позволяет себе такое поведение! Нет, после такого я точно должна его отчислить.
Но ведь он и так в списке на отчисление! Что можно предпринять в этом случае? Дважды отчислить? Больше на ум ничего не приходит.
Я решила не давать воли своим эмоциям, и погрузилась с головой в бумажную работу. И это оказалось самым действенным способом, чтобы совершенно забыться. А потому, когда в дверь снова постучали, я уже и думать забыла о недавнем инциденте.
– Войдите! – скомандовала я.
На пороге снова возник Элгарис, и моя рука потянулась к кружке с кофе. Однако той на месте не оказалось, и мне пришлось довольствоваться скомканными бумажками. Я схватила парочку и швырнула их в его самодовольную физиономию. Между прочим, бумаги-то ценные, из Министерства.
– Я пришёл извиниться, ректор! – уточнил он, едва бумажки упали на пол. – Я вёл себя не достойно.
– Это ещё мягко сказано, адепт! – процедила я. – Я буду ставить вопрос о твоём отчислении ребром. Теперь у меня есть для этого повод.
– Бросьте вы! – встревожился он, и его самодовольная улыбка тут же погасла. – Я… я не хотел этого.
– Ну, конечно! – возмущённо подхватила я, – твои губы случайно упали на мои, и…
Боги, опять я вспомнила этот поцелуй. Глядя на его губы, я вдруг поймала себя на мысли, что этот поцелуй был не таким уж и мерзким, как мне казалось.
Но всё это, разумеется, этому типу знать незачем. А потому мой испепеляющий непримиримый взгляд был прикован к его глазам.
– Может, я смогу искупить свою вину? – предложил он. – Назовите цену!
– Значит, ещё и торгуешься со мной, – хищно улыбнулась я. – таки запишу: подкуп.
– Н-не надо! – замотал головой Элгарис. – Прошу вас, ректор!
Я смерила его взглядом, и сделала несколько глубоких вдохов. Он с опаской смотрела на меня, а значит, королевой ситуации теперь была именно я. Кроме того, если этот парень поможет мне немного адаптироваться в Светлой академии – мне будет значительно проще в дальнейшем. Не Гульдора же просить о таком, в самом деле. Да и в моей голове словно бы уже намечалась, но никак не могла сформироваться довольно привлекательная мысль относительно текущего положения дел.
– Что ж, адепт, – проговорила я, – я подумаю, как бы тебе искупить свою вину.
– Спасибо, ректор! – улыбнулся он. – Я знал, что вы великодушная женщина. Да к тому же, очень красивая.
– Ты не очень-то подлизывайся! – возмутилась я, хотя такие банальные слова действовали на меня безотказно. – А то передумаю.
– Я понял, – кивнул он. – И всё-таки, можно уточнить?
– Что уточнить? – вздохнула я.
– Причину, – ответил он, указывая пальцами на принесённый листок.
И вот тут хорошая мысль материализовалась во мне в полной мере.
– Что ж, – произнесла я, – изволь. До меня дошли довольно неприятные слухи насчёт тебя. Думаю, ты знаешь, о чём я.
Да! Его лицо мне всё сказало. Так что предположение, что хоть какой-нибудь грешок за ним, да водится, оказалось верным.
Я встала из-за стола, собрав все перебранные бумаги в толстую стопку, которой в недрах комода было самое место.
– Откуда вам это известно? – неровным голосом спросил он.
– У меня свои источники, юный адепт, – лукаво улыбнулась я.
– Этот юный адепт всего на год, ну максимум на два года младше тебя, Миракса! – послышался за спиной голос моего фамильяра. – Хотя выглядит он куда старше.
