– Ну, вот теперь ты можешь смело ходить в ботиночках, а сандалии оставить на весну. Правда, они немного велики тебе, но, я думаю, это не страшно. С носками будет в самую пору.
Вероника тут же начала переобуваться и, когда она уже завязывала шнурки на ботинках, в комнату вошла какая-то девушка плотного телосложения примерно моего возраста. На ней были мужские брюки и какой-то растянутый свитер. Короткая, как у мальчишки, стрижка дополняла ее угрюмый и хулиганский вид.
– Эй ты, кнопка, иди-ка сюда! – дерзко выкрикнула она, глядя на Веронику.
Я заметила, как та изменилась в лице и, трясясь от страха, подошла к верзиле. Мне стало тревожно, я пошла следом.
– Че, обновка, да?
– Да, – еле слышно пролепетала Вероника.
– Это ты ей «подогрела»? – дерзко спросила верзила, обращаясь ко мне. В это время вслед за ней вошли еще две девушки примерно такого же роста и телосложения.
Вероника схватила меня за рукав и испугано зашептала:
– С ней лучше не спорить. Это Маша-Глыба. Она за главную среди девчонок. А это ее шестерки Любаша Монро и Марика.
Я не обратила на ее слова никакого внимания. Меня всегда раздражали дерзкие девчонки. Даже в школе, бывало, могла дать оплеуху. Мы с Леной Жевнаренко были силой, но исключительно оборонительной.
– Да, я. А что? Почему тебя это волнует? – с вызовом ответила я.
– Ты че? Крутая что ли? Ты же с «воли», по-моему, заехала вчера?
– Да, я приехала вчера. Разве это мешает мне подарить девочке одежду? – злость закипала во мне.
Верзила приблизилась ко мне, и я не поняла, каким образом оказалась на полу. В следующую минуту Любаша Монро и Марика резко перевернули меня на живот. Я почувствовала тяжесть – кто-то из них присел на меня. Как оказалось, Любаша. Несмотря на мои попытки, вырваться не получалось.
– Давай по пяткам, Марика! – вдруг скомандовала Маша-Глыба.
– Пожалуйста, не бейте ее, очень прошу вас! Я Пакесу скажу! Он вас накажет! – запричитала Вероника, всхлипывая.
– Что?! Твой Пакес пусть у себя рулит, на нашей девчачьей территории он – абсолютный ноль! – ухмыльнулась Маша-Глыба.
Я все еще продолжала вырываться, как неожиданно почувствовала резкую боль в области пяток. Удары продолжались. Было адски больно. Видимо это и стало толчком к возвращению воспоминаний. Перед моими глазами пронеслась картина с Лариным, пытавшимся меня изнасиловать, мамой в КПЗ, Лешкой, плачущим, чтобы его не забирали в мальчишеский корпус. Не знаю, откуда во мне появилась сила, но я резко поднялась, да так, что сидящая на мне Любаша Монро отлетела на пару метров. Не раздумывая, я схватила с тумбочки настольную лампу и со всей силы запустила ее в Машу. Та сначала замерла, а потом медленно опустилась на пол и заплакала. Я набросилась на Марику, которая била меня указкой по пяткам, и стала колотить ее по лицу. Она явно не ожидала такого поворота. В это время Любаша выскочила в коридор с воплями: «Люди! Здесь Машку-Глыбу и Маришку убивают!». Эх, девочки… Какими бы мы сильными не были, все равно плачем, как маленькие. И совсем не важно, в каком ты возрасте и социальном положении.
На вопли Любаши сбежались дежурные и учителя. Правда, я не замечала никого вокруг. Эмоции, накопленные во мне за все это время, выплеснулись в диком рвении проучить Машу-Глыбу и ее шестерок. Дежурные еле-еле оттащили меня за волосы в сторону, хотя я нисколько не сопротивлялась. Тут же меня отвели в какой-то полутемный кабинет, похожий на камеру. Я все еще была в бешенстве. Как потом рассказывала Вероника, я походила на сумасшедшую и даже в процессе драки вырвала клок волос у Марики.
