– Не так уж и редко! – тут же взялась я защищать себя и тот график, который у нас выстроился с мужем.
Да, в основном мы были порознь. Я занималась своим магазинчиком, а Веня – работой и ремонтом. Но, во-первых, такое расставание было оправданным. Во-вторых, мы постоянно изыскивали возможности увидеться. Я уходила с работы пораньше, звонила Хлебникову, спрашивала, чего вкусненького наготовить и ехала к нему. А потом мы проводили здесь вечер и ночь. И Вениамин ни разу не дал мне усомниться в том, что он меня до сих пор любит. И хочет.
– Два-три раза в неделю мы с мужем точно виделись. Это в будни. А выходные я проводила здесь, – добавила уже не так воинственно, когда поняла, что Киселёв меня просто расспрашивает, ничего кроме.
Он кивнул, дал знак вошедшему в дом пареньку в форме, с которым сюда явился.
– Ну? Что там? – спросил у него.
– Да коляска как коляска, – пожал тот плечами.
Майор кивнул и обратился ко мне.
– Значит, подведём итог. Вам привезла младенца некая Алёна. Она представилась соседкой и любовницей вашего мужа. Оставила ребёнка, но вы побежали за ней и узнали, что Вениамин Хлебников спит с ней около года. Живёт, когда вы не здесь, у Алёны. Сына он принял и записал на себя, но потом решил, что он ему не нужен и стал скрываться.
Он проговорил эти слова спокойным тоном, но каждое из них впивалось в мою душу миллиардом игл.
– Да, именно так всё и обстоит. Если верить Алёне, – кивнула я.
Мы посидели втроём в молчании, после чего Киселёв сказал:
– Сейчас мы вызовем скорую помощь, чтобы ребёнка осмотрели. На всякий случай. Ну а о том, как так вышло, что некая Алёна разбрасывается детьми, пусть расскажет ваш муж.
Он указал на окно и добавил:
– Он приехал. Сейчас мы обо всём и поговорим.
Только Киселёв произнёс эти слова, как я вскочила и помчалась на улицу. Мне физически необходимо было увидеть Веню и понять, что он обо всём этом думает. Муж ведь ехал сюда и явно гонял в голове какие-то мысли. О чём? Он придумывал отмазки? Может, изобретал какие-то объяснения, которые могли хоть как-то его передо мною извинить?
Нет… даже если Алёна придумала половину из того, что она вылила мне на голову… Даже если они просто встретились на улице, при этом Хлебников был нетрезв, принял эту бабу за жену, уволок в наш дом и трахнул – я всё равно не смогу простить его лжи.
– Ну?
Вот и всё, что я смогла выдавить из себя, когда застыла на верхней ступени крыльца, следя за тем, как ко мне направляется понурый муж. Он опустил голову и смотрел точнёхонько себе под ноги, но мне всё равно была видна та мина, которая была на его лице. И сердце моё упало в пропасть, откуда и стало биться с глухим эхом.
– Веня! Что же творится? – выдохнула я, стоило только Хлебникову оказаться рядом.
Он посмотрел на меня с мольбой, и в родном взгляде я прочла свой приговор. Муж своими руками возводил меня на эшафот, и даже палач ему не требовался, чтобы привести казнь в исполнение. Вениамин способен был справиться с этой задачей сам…
– Менты тут? – кивнул он на нутро дома.
Буркнул эти два слова, как мне показалось, недовольно. Я закрыла и открыла глаза. Слов не было.
– Я же просил их не звать!
Его голос зазвенел от негодования, и я взорвалась. Не смогла больше терпеть всё то унижение, через которое прошла и продолжала проходить стараниями мужа. Ударила его кулачками в грудь, закричала, что было сил:
– Что ты наделал?!
