— Ладно, не злись! Уже и пошутить нельзя.
— Сам тогда соблазняй!
— Мне нельзя. Толку не будет никакого. Мы с Беем, так и быть, будем у тебя на посылках, как золотые рыбки. Чего тебе надобно, мачо?
Я тоже засмеялся. Все-таки у меня отличные друзья!
— А без этих выкрутасов нельзя?
— Стрела, ты о чем? Жить скучно же! Ладно, ты уже следующий шаг придумал? С цветами вышел облом.
— Да, вышел. Но я и не думал, что получится.
— Так, завтра едем задабривать хозяина кафе. Кажется, он деньжата любит.
— Как?
— Придумаем. Всем задание на ночь.
Ладно. Мы какое-то время молчали. Я опять вспомнил хризантемы на траве, и меня будто стукнуло в голову:
— Погодите! Есть идея! Разворачивайся, Бей!
— Какая?
— Увидите.
— Говори, что придумал?
— Помогите мне. Перед общагой большой газон. Я хочу цветами выложить на нем слова «Рита, прости меня!».
— Молоток! — Пашка одобрительно хмыкнул. — Утром вся общага будет знать, что у Ритули кавалер — романтик. Пусть за тебя общество нищих студенток поработает. Я представляю, как они будут жужжать нашей посудомойке на ухо:
— Ритуля, где ты таких парней отхватила?
— Ритка, познакомь с мальчиками.
— Блин, Ритка, ни кожи, ни рожи, а туда же, богатенького папика нашла, что ли?
— Ну, ты, Блонди, и придумал! — засмеялся я. — Так уж и будут жужжать?
Мы вернулись обратно и подъехали прямо к общежитию. Зачем прятаться? От кого? В два часа ночи улица будто вымерла, только ветер шелестел осенней листвой.
Выложить цветами три слова оказалось несложно. Потом мы поднялись на крыльцо и посмотрели на дело своих рук. Получилось неплохо. Каждый, кто выйдет из здания, сразу увидит надпись.
Гордые своей работой, мы отправились по домам. Настроение было отличное.
Я приехал домой уже поздно. Макс подбросил меня до ворот и сразу смылся: он знал, что показываться на глаза моей маме не стоит. Ее ледяного взгляда и голоса с металлическими нотками боялись все мои друзья.
У нашей семьи торговая сеть магазинов «Стиль», которые уже расползлись по всей России. Эта фирма была создана еще дедушкой, но он уже отошел от дел. И неудивительно: только при маме скромный бутик на Садовой улице превратился в большой холдинг.
Мама говорила, что стиль — это понятие объемное, поэтому у нас продавалось все: от одежды и обуви известных брендов до отделочных гвоздей со шляпками самых невероятных форм, цветов и украшений.
Мама привыкла управлять огромной компанией твердой рукой. Так же она властвовала и в нашем доме. Ни отец, ни я не смели ей возразить. Я бунтовал: хитрил, изворачивался, а иногда и делал назло то, что маме не нравилось.
Отец же давно смирился. Он у меня художник. Когда мама особо наседала на него, он брал в руки мольберт и краски и сбегал от нее на природу. Рисовал свои картины, которыми мама потом украшала наши магазины. Все были счастливы.
Я пробежал по дорожкам сада и тихо открыл дверь. Прислушался. В доме стояла тишина. Естественно. В три часа ночи все спят. Я скинул обувь и на цыпочках стал красться к лестнице. Радуясь в душе, что удалось проскользнуть незамеченным, я распахнул дверь в свою комнату и сразу ослеп от яркого луча света, направленного на меня.
— Явился, значит, — услышал я голос мамы и открыл глаза.
— Мам, я уже не маленький мальчик. Могу приходить позже комендантского часа, — огрызнулся я.
— Ну-ну. Тогда можешь и без карт какое-то время пожить. Кредитки на стол.
— За что? — завопил я. — Это беспредел!
