Я снова выберу тебя - страница 4

Я проснулась с удивительно ясной для вчерашних переживаний и возлияний головой. Джек громко лаял, предвкушая утреннюю прогулку, папа, как всегда, отчаянным шепотом просил его не будить весь дом. Я сладко потянулась, в окно деликатно поскреблась старая, но все еще пышно цветущая вишня. Которую спилили лет десять назад.

Я озадаченно уставилась на нежные белые цветочки, густо усеявшие сухие ветки. Джек с ликующим подвыванием вырвался на улицу. Мой самый лучший пес, помесь лайки и велосипеда, как шутила мама, издох от старости, когда я училась на третьем курсе.

Оторвавшись от пушистой подушки, я уставилась в стену. На стене красовался силуэт черной кошки на крыше, я долго уговаривала родителей разрешить разрисовать комнату, а потом еще столько же уговаривала старшего брата взяться за кисти. Вчера на стенах были неброские обои в мелкий цветочек, кошка с крышей по идее остались под ними. А вот тетрадь со стихами, которую вчера мне вручил папа, была тут же, у меня в ногах. Но еще совсем новенькая, почти не исписанная, с яркой обложкой и хрустящими страницами.

Я озадаченно шуршала чистыми тетрадными листами, и тут меня вытряхнуло из постели – вместо детской кроватки с Полинкой в углу стоял письменный стол со старинным компьютерным монитором.

– Мама! – не своим голосом завопила я – МАМА!

В коридоре зашлепали тапочки, дверь распахнулась.

– Что?! Что такое?! – заспанная и еще с длинными волосами на меня испуганно смотрела мама образца десяти или даже пятнадцатилетней давности.

– Где Полина? Мама, где она?!

– Какая Полина?

– Как какая?! Внучка твоя!

– Юль, ты чего? – мама даже присела на кровать от неожиданности.

– Где. Моя. Дочь?!

– Ты что, забеременела? – у мамы в страхе округлились глаза.

– А Ваня где? – не унималась я – Где мой муж?!

– Ты же с Толиком встречаешься. Кто такой Ваня?

На наши крики прибежал Юрка, мой старший брат. В его голове еще не было ни одного седого волоса, но руки, как всегда, были в неоттираемых пятнах краски.

– Чего орете то? – завозмущался он – Я писал всю ночь! Можно поспать?!

– Юра, что принимает твоя сестра? – пошла в наступление маман – Она совершенно невменяемая!

– А я-то откуда знаю? – юный художник тут же сбавил обороты.

– Юля, скажи честно, что вы вчера с Толиком принимали? – четыре почти одинаковых серых глаза выискивали во мне следы смертельной зависимости.

Я хлопала глазами и отчаянно хватала ртом воздух. Между ног родственников просочилась лоснящаяся рыжая спина с черными подпалинами, тугой хвост колечком приветливо подергивался, мокрый нос ткнулся в мою голую коленку.

– Джек! – я присела на корточки и потрепала своего верного друга за уши, в глазах защипало – оказывается, я очень скучала по дворняге.

– Дурдом! – драматически изрек Юрка и удалился в свою комнату.

Его место занял папа, который, в отличие от всего остального, почти не изменился. Даже этот зеленый спортивный костюм он до сих пор иногда надевает.

– А что это у вас с утра уже слезы? – поинтересовался он.

– Игорь, наша дочь – наркоманка! – маман, похоже, решила пустить слезу и завсхлипывала вместе со мной – Ты просто послушай, что она несет! Муж, дочь, Полина! А все этот ее Толик!

– Ну почему сразу наркоманка? – миролюбиво возразил папа – Может, ей просто сон плохой приснился. Да, Юль?

Я бестолково кивала, не выпуская из объятий собаку.

– Умоемся, позавтракаем, и все пройдет – жизнерадостно закончил глава семейства.