Дроздов замялся.
– Александр Владимирович, все, что вы мне скажете, останется между нами, – подбодрила я его, – по роду своей деятельности я умею хранить секреты.
– Хорошо, – решился он, – это был небольшой домик на Средиземноморском побережье.
– Кто подписывал документы за продавца?
– В первый раз Эрик Горбински.
– А в следующий раз?
– В следующий раз Бронштейн приехал один, сказал, что нашел другого, более выгодного партнера, хотя фирма Горбински меня вполне устраивала, но Авраам настоял, и я согласился, мне-то разницы нет, через кого покупать, лишь бы законно.
– Но в договоре вы указывали не всю сумму?
– Вы и это знаете. Да, сейчас все так поступают.
– Но вы понимали, что Бронштейн обманывает Горбински, – напирала я.
– Это их дела, меня они не касаются, – довольно резко ответил Дроздов.
– Но это же говорит и о непорядочности Бронштейна, – возмущенно добавила я.
– Татьяна Александровна… кажется, так вас зовут? – Дроздов, сидевший до этого облокотившись на стол, откинулся на спинку кресла. – Мне импонирует ваше искреннее негодование, но мы же не в детском саду, чтобы воспитывать Бронштейна. – Он снова наклонился к столу и, нажав кнопку, бросил в микрофон: – Мариночка, сделай, пожалуйста, кофе. – Он повернул голову ко мне: – Может, хотите чего-нибудь покрепче?
– Благодарю, я за рулем, кофе будет достаточно. Александр Владимирович, – продолжила я, закурив новую сигарету, – как вы думаете, мог ли Бронштейн из-за этих денежных неурядиц убить Эрика?
– Это, я бы сказал, сложный вопрос, делать какие-либо предположения сейчас рано и не совсем прилично, – уклончиво ответил Дроздов.
– Ну вот, теперь вы заговорили о приличиях! Это уж, согласитесь, довольно странно, если принять во внимание ваш недавний пассаж по поводу того, что нам с вами не пристало перевоспитывать Бронштейна. Значит, некоторые моральные категории все же имеют для вас определенное значение, – наставительно подытожила я и, посмотрев прямо в лицо собеседнику, нервно покусывавшему кончик карандаша, продолжила: – Давайте отбросим церемонии. Вы считаете Бронштейна способным на убийство?
– Откуда мне знать? – упорствовал Дроздов. – Я не слишком хорошо с ним знаком.
– Не лукавьте, Александр Владимирович, у вас в подчинении сотни людей, и вы мне будете говорить, что не разбираетесь в людях!
– Вы же сами сказали, что убийца – профессионал, в таком случае, это не Бронштейн.
– Хорошо, если вы хотите, я сформулирую вопрос по-другому: если бы Эрик узнал, что Бронштейн за его спиной, в ущерб интересам фирмы, проворачивает собственные операции, он бы обрадовался?
Дроздов усмехнулся, размешивая сахар в принесенном Мариночкой кофе. Я сделала первый обжигающий глоток и, осторожно опустив граненую чашечку на блюдце, вся обратилась в слух.
– Конечно, нет.
– А что бы в таком случае мог предпринять Эрик?
– Наверное, попытался бы избавиться от такого партнера.
– В таком случае, как вы полагаете, что бы в свою очередь предпринял Бронштейн, если бы Эрик узнал о его махинациях и захотел расстаться с ним? Суммы-то задействованы были немалые… – Я потушила сигарету и пристально посмотрела на Дроздова.
– Я вам уже сказал, что не часто встречался с Бронштейном, – извивался, как уж на сковородке, Дроздов, – не спорю, в критических ситуациях многие люди сознательно идут на риск или, наоборот, совершенно ошалев, выкидывают всякие фокусы.
– Вы очень наблюдательны, – не удержалась я от иронического комплимента, – и все-таки я поставлю вопрос прямо: мог ли Бронштейн заказать убийство Эрика Горбински?
