– Перестань бегать от меня, Адриана, – схватив меня за руку мягко приказал Иниго, когда вечером я возвращалась с очередной вылазки в горы.
Одиночество снедало меня, и я позволяла ему глубже оседать в мыслях. Пеплом растворяться в венах и жрать меня изнутри.
– Перестань изводить нас обоих. Я ведь вижу, как ты мучаешься, – он встал передо мной, легко прикоснулся рукой к подбородку, заставив посмотреть в глаза. – Расскажи, что тебя мучает, или просто молчи, но не нужно меня отталкивать.
Я видела в его глазах не только заботу, но и блеск чего-то похожего на боль. Да, это я снова причинила ему боль. Заставила сомневаться в себе. Думать, что Иниго виновен в том, что я как ненормальная поглощала яд разлуки и отбросила любые его попытки привести меня в чувства. Вернуть назад с той дороги боли, по которой не просто шла, бежала изо всех сил, подпитывая чувства, что горестными слезами внутри изнывали.
Иниго прочёл что-то на моём лице и его губы сжались в линию. Я думала, он отпустит и уйдёт, но знала его слишком хорошо. Иниго предложил руку, не пытаясь меня насильно увести или коснуться, что я ценила. Закусив губу и подавив волну тоски, я вложила ладонь и позволила ему вести. Не понимала куда мы идём, просто шла, чувствуя, как с каждым шагом буря внутри немного затягивается. Иниго ведь броня, в которую я могла обернуться, похоронив глубже больные чувства, которые тянули мои струны души. Рвали. Ревели, словно раненые звери.
– Я покажу тебе кое-что.
Солнце уже скрылось за горизонтом. Мягкий свет от фонарей освещал лес, который с приходом прохлады и тьмы оживал. Иниго посмотрел на меня, кривя губы в улыбке. Он потёр руки друг о друга, а потом завис своей ладонью над моим голым плечом.
– Что ты…?
И тут я почувствовала это. Ток. Чистый. Голый. Иниго не прикасался ко мне, но его горячая ладонь находилась всего в сантиметре от моей кожи. Чистое безумие. Я попыталась отстраниться, странно было вот так смотреть в его глаза, но Иниго удержал меня, положив ладонь на бедро. Вздох застрял в моём горле комом. Сердце подскочило от того насколько всё казалось слишком. Иниго был высоким, как и Корвин, он возвышался надо мной, одна рука водила вдоль голой руки другая за бедро удерживала. Если бы он склонился, я бы сбежала. Поцелуй с ним разорвёт меня в клочья. Лишит того, что росло во мне, те вязкие давящие чувства к Корвину. Мне хотелось отвернуться, но это заставит Иниго снова почувствовать боль.
– Я устала и…
Тихий горький смешок сорвался с его губ.
– Это линии электропередач создают подобный эффект, словно между нашей кожей есть некая связь, – его голос наполнен был какой-то густой тьмой. Хриплый. Немного низкий.
Мурашки по коже, когда Иниго едва заметно наклонился в мою сторону. Мой мозг завопил о том, что этого нельзя допустить. Всё внутри запульсировало от необходимости толкнуть его. Отстранится. Сбежать. Снова. Иниго не пытался отстраниться, это сделала я, отступив на шаг. Готова была развернуться и сбежать, когда увидела снова его руку. Принять сейчас его прикосновение – значит сорвать тот барьер, который внутри души стоял. Нет.
– Проводишь меня? – Вместо своей ладони спросила и, не дожидаясь ответа, направилась в лагерь.
Мне нужно вернуться к себе, лечь в кровать зарыться в подушки и услышать голос Корвина. Сейчас, казалось, я совершила ошибку. Сделала нечто, отчего потом придётся горько пожалеть.
