— Понятно… Тогда удачи вам, и выше нос.
— Спасибо.
Тони ушёл, и на какое-то время я остался в одиночестве. Принялся за дела — хоть какую-то часть успеть разгрести до ночи. Немного всё же надо лечь поспать тут, на диване, иначе я совсем завтра ни на что не буду способен.
Но моё одиночество продлилось недолго — вернулась Стелла. Она, заправив за ухо прядь каштановых волос, прошла к моему столу. И снова по-хозяйски опёрлась бедром о столешницу.
— Ну как у тебя тут дела? — спросила она.
— Нормально, как видишь, — ответил я.
— Уже по макушку в бумажках закопался?
— Ага.
— Я принесла результаты осмотра пациентки Воронцовой.
Стелла положила передо мной небольшой листок с цифрами. Я взял его в руки и прочел написанное.
— Что-то мне не нравятся эти показатели, — нахмурился я. — Особенно температура.
— После операции вполне нормальные данные.
— Нет, высоковата, да и сбивается, очевидно, плохо. Когда я был утром, она тоже температурила. Пульс тоже не самый лучший…
— Ну утром не была выше температура?
— Утром нет, такая же, как сейчас.
— Тогда не вижу повода волноваться.
У меня же в душе словно какой-то маячок тревожный бился. Нет, я, пожалуй, присмотрю получше за этой девочкой. Что-то тут не так. К вечеру ей должно было стать лучше, ведь мы колем ей антибиотик.
— Она пила бульон? — спросил я, внося очередные данные в программу на компьютере, которые точно буду проверять.
— Нет, — ответила Стелла. — Медсестра сказала, что не ест и не слушается никого. Слушай, она такая хамоватая, если честно… Тони грубила, и мне тоже… Как ты с ней только работаешь?
— Она — пациент, а не подружка, — ответил я, заканчивая вбивать данные в графу и сохраняя информацию. — Работать приходится с разными людьми. К тому же ты сама знаешь её историю — понять можно её состояние и поведение. Тем более я ведь не посылал тебя к ней, ты пошла туда сама. Забыла?
— Нет, помню, — ответила она. — Я помочь хотела.
— И ты помогла, — свернул я программу и посмотрел на неё. — Теперь я потрачу меньше времени на замеры её давления.
Я встал с места и направился к выходу.
— Ты куда, Костя? — окликнула меня она.
— Пойду кое-что проверю.
— Так куда?
— Стелла, — наклонил я голову набок. — Не помню, чтобы ты заняла кресло главного врача и получила полномочия требовать у меня отчётов.
Я вышел из кабинета не оглянувшись и пошёл вперёд по коридору. Стелла, конечно, здорово мне помогает, да и является некой родной душой в этой клинике, где работают преимущественно англоязычные врачи, а Стелла, как и я, эмигрировала сюда когда-то, но она стала слишком много на себя брать. Придётся поставить её на место. Она задаёт слишком много вопросов.
Спустился в отделение интенсивной терапии. Нашёл палату Лады и вошёл внутрь.
— Ой, Константин Николаевич, — тут же встала навстречу мне Дженни. — Я думала, вы уже ушли.
— Добрый вечер, Дженни, — сказал я ей. — У нас на носу проверка серьёзная. Ты слышала?
— Конечно, — ответила она. — Вся больница на ушах стоит.
— Ну и как в такой ситуации я могу уйти домой? — поднял я брови. — Ладно, оставим эти разговоры. Лада спит?
Девушка лежала с закрытыми глазами, только мне показалось, лицо её стало ещё более бледным, а губы сухими. И она тяжело дышала.
Я подошёл ближе. Нет, она не спит. Просто ей плохо. Дотронулся до лба — огненный. Девчонка тихо застонала.
— Чёрт, в чём дело? — бормотал я, доставая градусник, который измеряет температуру за секунды, приложил его ко лбу Лады. — Всё же было нормально… Сорок. Сорок?! Сестра!
