— Ну, кое-что я не сказал, — признался я. — Требовалось время, чтобы точно всё выяснить. Некоторые проблемы всё же имеются, помимо вашей руки и ноги. Но они не связаны напрямую с репродуктивной функцией, хотя затронули и её.
— О чём речь?
— Спина вас беспокоит? — ответил вопросом на вопрос я.
— Да… Болит. И я… Не могу идти сама. Это из-за ноги? Или из-за болей в спине? Я сильно ушиблась, да?
Да, с логикой и анализом у неё очень хорошо. Наверняка она умница и училась хорошо, и, вероятно, даже неплохой юрист, хоть и молодая и малоопытная.
— Да, ваша спина нуждается в лечении, — сказал я. — Повреждения есть… И нужны процедуры, уколы и самое главное — терпение и время.
— А… Я что… — Она растерянно хлопала глазами и явно испугалась. — Я буду инвалидом?!
Я ещё и ответить не успел, как из её глаз побежали слёзы.
— Не будете, — твёрдо ответил я, ещё раз для себя решив, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы она снова встала. — Танцевать любите?
— Что? Какие танцы, доктор? — плакала она, вцепившись в одеяло тонкими пальцами. — Если я даже встать не могу.
— Танцевальные, — сказал я. — Какой ваш любимый танец?
— Константин Николаевич, вы надо мной что — издеваетесь? — уставилась на меня она. Запомнила моё имя? Что ж, похвально.
— Нисколько, — покачал я головой. — Но мне хотелось бы знать, что мы с вами станцуем после лечения? Надо же выбрать танец.
— Мы с… вами? — Она даже плакать перестала и снова уставилась на меня своими огромными глазищами.
— Ну, должен же я оценить результат своей работы? — пожал я плечами.
— То есть вы уверены, что я не только встану, но и буду танцевать? — спросила она так наивно и беспомощно, что сердце снова защемило. Почему я так реагирую на неё? Она ведь обычная пациентка. Да, со сложным случаем, со сломанной судьбой, но… просто пациентка. А мне упорно хочется её пожалеть…
— Уверен, — ответил я, стараясь и своим видом, и своим голосом внушить ей то же самое. — Только и вы должны помогать.
— Как? — тихо спросила Лада.
— Слушать и выполнять все предписания врачей.
Она молча кивнула.
— Выполнять все процедуры строго по расписанию, — продолжил я.
Лада снова кивнула.
— И выполнять их, несмотря на боль.
— Мне будет… больно? — побелела она.
Боится боли? Ну прямо дитя двадцати трёх лет…
— Будет, — честно сказал я. — Но без наркоза обойдётся. Скорее, не очень приятно.
— Хорошо, — ответила она. — Куда мне деваться?
— Правильно — некуда, — похвалил я её за мысли в верном русле. — Хотите встать — будете всё выполнять. И хорошо питаться! Вам понадобится много сил на восстановление. Когда заживёт ваша нога, мы начнём процедуры и тренировки.
— Тренировки?
— Да, тренировки, — повторил я. — Физические нагрузки тоже, и легко не будет — предупреждаю сразу. Но вы хотите вылечиться?
— Да…
— А я хочу увидеть, как вы танцуете. Это будет для меня личной победой.
Она вяло, но всё же улыбнулась мне. А потом снова сникла, и по её щекам опять побежали слёзы.
Не отдавая себе отчёта, что делаю, мягко смахнул их пальцем. Лада оторопела и даже не отпрянула. Так и сидела как истукан, смотрела на меня огромными глазами, лишь слегка вздрогнула, когда я снова коснулся её…
— Не переживайте, — сказал я негромко, убирая от неё руку. — Мы вам поможем.
— С-спасибо… — прошептала она, глядя в моё лицо.
— Поправляйтесь, — произнёс я и вышел из палаты.
21. 20.
Уже в своем кабинете, когда переодевался в своё, и по дороге на парковку к машине всё думал о том, что сказал ей. Почему мне пришли на ум слова про танцы? Сам не понимаю. Но действительно надеюсь, что у нас всё получится и её танец мы в самом деле увидим.
