— Ты о чем?
— Ну...
— Да говори уже.
Можно подумать, после всего, что произошло, меня удивит какой-то там пост.
— Мажоры придумали новый вид развлечения, скучно им, понимаешь ли, кадрить девушек по клубам. В общем, развлекаются как могут.
— К-как?
Тетя мнется и отводит взгляд, потом машет рукой и продолжает:
— Ай, что уж теперь. Недавно несколько таких молодых людей, фамилии которых, кто бы сомневался, остались в секрете, поспорили. Поспорили на то, за какой срок смогут уложить девушку в постель и добиться от нее признания в любви. Разумеется, без помощи денег.
Все мое существо противится тому, что она говорит, а в ушах шумит так, что я перестаю ее слышать. Меня озаряет: наверняка Исаев проделал со мной нечто вроде этого. Иначе зачем бы ему так старательно притворяться кем-то другим?
«Нет-нет, я не могла так бездарно попасться в его ловушку!» — стону я про себя.
Однако попала.
Неудивительно, что ребенок ему оказался не нужен. И никогда не был нужен. И вообще все, что он говорил, вранье. До единого слова.
Боже, я душу ему раскрывала, делилась сокровенными мечтами и планами, болями и печалями, особенно о родителях, а он...
У меня начинают дрожать губы, и я, закрывая рот тыльной стороной ладони, всхлипываю, резко вскакиваю с места и несусь в зал. Там падаю на диван лицом в подушку и даю волю слезам.
Дура, какая же я дура... Он наверняка хвалился своим друзьям, таким же мажорам, какая я доверчивая идиотка, как у нас все продвигается, что он почти у цели, и я вот-вот признаюсь ему в любви. А я что сделала? Взяла и призналась!
В груди формируется колючий шар и режет, рвет меня на части изнутри, когда я представляю его самодовольное лицо. Интересно, и часто он так развлекается с девушками? Я была первой? Второй? Сколько нас вообще было, сколько простых девушек повелись, как я?
О-о-о...
Я вздрагиваю от того, что на мою спину ложится тетина рука. Она молча гладит меня и приговаривает:
— Все будет хорошо, Лисеныш. Ты сильная и я сильная, мы справимся.
Сильная, да. Только в этот момент даю слабину и желаю Назару получить сполна за все, что он сотворил.
Тетя встает и уходит, но уже через несколько секунд я снова слышу ее шаги в зале.
— Алис, тебе Лена звонит. Будешь разговаривать?
Я привстаю на локте и хмурюсь, глядя на телефон в руках тети. Она подходит и кладет его на диван рядом со мной с немым вопросом на лице.
Совесть терзает меня с удвоенной силой, ведь я держала наши с Назаром отношения в секрете от Лены. Будто этого мало, еще и невольно намекнула ему, что в курсе бесславных похождений его папочки.
Пусть ничего такого и не сказала, но ему вполне хватило, судя по неадекватной реакции — он будто с цепи сорвался. Вот не удивлюсь, если они в курсе любовных приключений друг друга. А что, отец не такой уж старый, может, сам и научил сыночка, как кадрить девушек и пудрить им голову.
Я перевожу взгляд на тетю и медленно качаю головой: нет, не готова я сейчас к разговору с подругой.
Когда телефон наконец перестает звонить, я сажусь, закрываю лицо руками и мучительно стону вслух.
Как говорится, знал бы где упадешь, соломки бы подстелил.
Моей соломой могла стать Лена, а я взяла и добровольно скрыла от нее Назара. Скрыла, потому что... боялась. Боялась их знакомить.
Лена яркая, активная, бойкая и хваткая, а я так — бледная тень по сравнению с ней. Стоит нам где-то появиться вместе, все взгляды мужчин тут же падают на подругу, и телефон всегда просят тоже у нее.
