И тут я не выдерживаю и хватаю ее за руку. Она вскрикивает и испуганно смотрит на меня.
- Что тебе надо? – зло спрашиваю я.
Настя смотрит и молчит. В глаза страх. Она осознает свою вину. Она нарушила границы.
- Зачем ты усложняешь мою жизнь? – спрашиваю я.
- Я… - начинает было она, но я не даю ей договорить. Что бы она не сказала, это не имеет значения.
- Ты. Ты чего добиваешься? Зачем ты сюда пришла?
Я все еще держу ее за руку и выворачиваю ее, заставляя Настю изгибаться всем телом вслед за рукой.
Она начинает хныкать.
- Я просто… - опять пытается что-то пояснить она.
- Ты просто испытываешь меня? Мое терпение? Хочешь узнать, что бывает, когда оно у меня кончается?
- Отпусти меня! – похоже, Настя приходит в себя. – Я тебя не боюсь!
- Ты нарушила установленные правила, - говорю я, глядя ей в глаза и выкручивая руку так, что Настя почти ложится на ковер перед креслом. – Ты невежливо обратилась ко мне.
- Ты – придурок! – хнычет она, пытаясь освободить свою руку.
Бьет меня свободной рукой, крутится и в итоге роняет бутылку с недопитым виски, который выливается на ковер.
Но это все не имеет значения. Она назвала меня придурком! Какая-то девчонка – меня придурком!
- Что ты сказала? – рычу я, сползая с кресла и вставая перед ней на колени.
Все еще можно исправить, если она просто попросит прощения и правильно обратится ко мне. Именно этого я и жду от нее. А она буквально выплевывает мне в лицо:
- Что слышал! Только придурки ведут себя так. Рустам Каримович. Или нет, лучше – дядя Рустам. Ты ведь так хотел, чтобы я тебя называла?! Или я что-то путаю?
Сука!
С ней невозможно общаться нормально.
Но больше всего меня злит, что член, несмотря на мою злость, мгновенно наливается кровью и уже упирается в боксеры. Смотрю на лежащую передо мной Настю и остатками неопьяненного сознания пытаюсь унять желание навалиться на нее. Разодрать майку и шорты. И грубо войти в нее. Наказать. Заставить кричать и изгибаться.
Не знаю, чего во мне сейчас больше: злости или желания.
Упираюсь руками в пол по обе стороны от головы Насти. Смотрю ей прямо в глаза. Во мне все кипит, а она лишь ухмыляется в ответ. Как побороть желание снести эту чертову ухмылку и заставить просить о пощаде?!
- Я тебе в последний раз говорю, - цежу я сквозь зубы, играя желваками. – Веди себя, как мы договаривались. Иначе…
- Что иначе? – перебивает она. – Что ты мне сделаешь? Ты обещал моему отцу! Еще пара лет и ты свалишь из моей жизни навсегда!
- Замолчи, - шиплю я.
- Или нет! – не слушается она. – Я выйду замуж. За любого. Лишь бы не терпеть тебя еще два года!
Закрываю ее рот ладонью и стягиваю с нее шорты. Сам не знаю, что я делаю. Но остановиться уже не могу.
30. 29. Рустам
Настя что-то мычит. Бьет меня худенькими ручками.
Убираю руку ото рта и впиваюсь в нее губами. И сразу же в голове выстреливает ее вкус. Такой сладкий нежный аромат. Аромат нетронутой девочки. Как в самую нашу первую встречу.
Я целую ее, несмотря на отчаянные попытки освободиться, и рука сама скользит в трусики. И, когда пальцы касаются нежной гладкой кожи, Настя вскрикивает мне в рот и сразу же как-то обмякает. Просовывает язык навстречу моему языку и кладет ладошки мне на плечи.
Мои пальцы уже вовсю хозяйничают в ее трусиках и я наслаждаюсь видом Насти, закрывшей глаза и сводящей брови.
Вынимаю руку, приподнимаюсь и дрожащими руками пытаюсь расстегнуть ремень.
