— А Кьим сколо плыдет?
— Скоро. Он теперь никуда от тебя не денется. — Целую любимый нос.
— И папа будет зыть с нами? — Наверное, это самое длинное предложение, которое я слышала от дочки.
Горло перехватывает, а к откату добавляется растерянность. Впервые в жизни не знаю, как ответить на детский вопрос.
— Он... У него есть свой дом. Но, думаю, ты обязательно там побываешь. — Я сдуваю с лица Ники кучерявую прядь и, пока не начался допрос с пристрастием, срочно придумываю, чем отвлечь свое золотко.
Решение приходит само. С температурой у дочки по-прежнему полный порядок. Насморка или слабости тоже не наблюдается, поэтому веду Нику в парк.
Это редкий случай, когда нам обеим нужно прогуляться и подышать свежим воздухом.
Уже через пару минут на улице становится ясно, что решение правильное. Вместо того чтобы вспоминать удивление в голубых глазах Клима, я внимательно слежу за маленьким желтым беговелом. А вместо того чтобы мысленно вести беседы об отцовстве — здороваюсь со знакомыми родителями и соседями.
Постепенно напряжение отпускает. На нервах иногда улыбаюсь. Особенно, читая СМС от прораба и бухгалтера. Но руки не дрожат, а переносицу не ломит от потребности разрыдаться.
Чтобы окончательно расслабиться, не хватает только беззаботной болтовни с Катей.
Ее почему-то сегодня нет. Продавец мороженого говорит, что не видел девчонку с самого утра. Одна из мамочек подтверждает, что не замечала ее ни здесь, ни в другой части парка.
Это странно, если учесть хорошую погоду и большое количество прохожих. Впрочем, долго ломать голову не приходится. По дороге домой мы встречаем заведующую детским садом, где Катя подрабатывает уборщицей, и все становится ясно.
— Уволила я ее! — охает дородная дама лет пятидесяти. — И охране выговор сделала.
— Но что случилось? — Я искренне не понимаю.
Катя всегда с такой теплотой отзывалась о садике. Не представляю, чтобы она могла что-то там нарушить.
— Оказалось, эта нахалка уже месяц жила у нас! Ночевала, питалась в столовой. А охрана ее покрывала.
— Катя? У нее ведь есть место в студенческом общежитии...
Я была уверена, что после сегодняшних событий ничто не сможет заставить меня тревожиться, однако сейчас становится не по себе.
— Не знаю, что там за место. Утром я ее лично поймала на кушетке в комнате персонала. Спала мерзавка! Словно у нас не приличный детский сад, а ночлежка для бездомных!
— Может быть, что-то произошло?
— Что с ней может произойти?! Чай не маленькая девочка! — Заведующая фыркает с таким пренебрежением, будто Катя как минимум ее сверстница, а не молодая девчонка без семьи и родственников.
— Она как-нибудь объяснила, почему живет в садике?
— Да кто б ее вранью поверил? — закатывает глаза дамочка. — Современная молодежь совершенно не умеет говорить правду. Живут в выдуманном мире. В гаджетах! А если что-то случается, несут такую чуть, что слушать противно.
— А телефон... У вас есть ее номер?
Тревога становится сильнее. Слишком уж хорошо я выучила, каково это — когда тебе никто не верит. Хлебнула так, что триггерит сейчас от любой подобной ситуации. Даже если беда случилась не со мной.
— Диана Дмитриевна, миленькая, зачем вам это? Неблагодарная она. Еще и обманщица.
— Вы можете дать мне номер Кати?
Злюсь на себя. Мы больше года почти каждый день встречались в парке. Катя играла с Никой, иногда развлекала ее, когда мне нужно было поговорить по телефону. И за все это время я не удосужилась спросить номер.
