Я вернулся в квартиру, машинально потрепал собаку между ушей и встретился взглядом с котом. Тот вышел из своего укрытия впервые. Рыжее чудо и совсем не от слова «чудеса». Я б, скорее, назвал его мохнатым чудовищем. Так как это был нагловатый пушистый тип огненно-рыжего цвета с такими же желтыми глазами, которыми сверлил во мне дырку.
Он сидел на тумбочке у зеркала и смотрел на меня так, словно я бесцеремонно вломился на его территорию. Довольно самоуверенный гавнюк, который всем своим видом показывал искреннее недоумение – почему я вдруг вернулся обратно. Ладно, проверим, какие отношения были у нас и с тобой. А вдруг мы жили душа в душу, и я гладил тебе пузо и чесал за ушком.
Протянул руку погладить, но кот зашипел и выгнулся дугой, замахиваясь лапой с выпущенными когтями. Ясно, и тут тоже не все гладко. Куда ни плюнь, одни враги, даже кот. С собакой, правда, подфартило. Или это она всех так любит, или все же тут я не облажался.
– Хорошо, шерстяной засранец, – тихо сказал я, – судя по всему, мы с тобой не ладили, или тебя взяли после того, как я ушел. Но мы еще вернемся к этому вопросу, и только попробуй нассать мне в ботинки. Поверь, нам лучше дружить. Для тебя лучше. Ясно?
Прошел обратно на кухню, рассматривая обои и светло сиреневые шторы на окнах. Симпатично. Уютно, я бы сказал. Понятия не имею, как все должно выглядеть, и даже не представляю степень доходов моей семьи, но глаз радует, а значит, не все плохо.
Жена все также мыла посуду и теперь складывала её в шкафчик над головой. Снова засмотрелся на нее. Не знаю, что именно влекло настолько сильно: то ли копна этих светлых волос, завязанная в хвост на затылке, и изгиб затылка с ямочкой посередине и светлым пушком, к которому хотелось прижаться губами, то ли тело её сочное и округлое, то ли запах уюта и животного секса, исходивший от нее, но мне до дикости хотелось сгрести ее за талию, усадить на кухонный столик и прямо здесь хорошенько отыметь, а потом заставить рассказать, какого хрена мы разошлись. Впрочем, мне отыметь ее хотелось и в ванной, когда она зашла с моими вещами в руках и смотрела на меня своими ведьминскими глазами с лихорадочным блеском. Оказывается, я прекрасно умел читать женские взгляды. И если Верочка смотрела на меня с наивным похотливым любопытством… то у моей жены был совсем другой взгляд – тяжелый, подернутый дымкой голода, с пониманием, что я могу дать ей, и воспоминаниями о том, что уже давал. Мне почему-то казалось, что с сексом у нас было все в порядке. Даже больше, мне казалось, что трахал я ее беспрерывно двадцать четыре часа в сутки, потому что сейчас у меня член дергался только от одной мысли о её губах и тяжелой груди под платьем.
– Давай помогу, – сказал не так уж и громко, но она вздрогнула и тут же резко повернулась.
– Поможешь с чем?
– Помыть посуду. А ты бы в душ пока сходила.
Она смотрела на меня так, словно я только что сказал ей, что хочу убить человека или поужинать тараканами.
– Это такая шутка? Или попытка вести себя как настоящий муж?
– Скорее, второе, чем первое.
– Ну так мимо – ты никогда не мыл за собой посуду.
Я усмехнулся и отобрал у нее тарелку.
– Это был не я или это был тот я, который мне неизвестен. Мне кажется, посуду я мыть умею.
Отняла тарелку и сполоснула ее под водой.
– Послушай… я не хочу ссориться и не хочу никаких скандалов. Я очень сильно, – сглотнула и поправила выбившуюся прядь за ухо, а я проследил за движением ее пальцев и подумал о том, какая белая у нее кожа и какой гладкой и нежной она выглядит там… чуть ниже уха. – Я очень пытаюсь понять твое состояние, и поэтому сегодня ты остался здесь. Но это плохая затея, Кирилл. Она никому не нужна. Не стоит играть с нами в какую-то иллюзию семьи, которую тебе сейчас хотелось бы иметь. Мы давно не семья.
