– Ты… Иди, Ася. Спасибо.
Конечно, я реву. Еще как! Вздрагивая и всхлипывая, оплакиваю проклятую судьбу, которая меня сюда занесла. Я та еще трусиха, но у меня мелькает мысль сбежать. К несчастью, Я быстро с ней прощаюсь. Стоит лишь представить реакцию тети Люды на долг, который за этим последует... Она сказала, если уйду раньше оговоренного срока, Рейнер с нас не только ту сумму, которую дал, снимет, а еще и сумасшедшие проценты. Такие люди, как он, просто так деньги в долг не дают.
Зачем же… Зачем же она их взяла?
Но все когда-нибудь заканчивается. Сейчас – мои слезы. Через полгода – договор. Нужно просто потерпеть. Я смогу. Я справлюсь.
Прошлепав босыми ступнями в ванную, открываю холодную воду. Долго умываюсь, но лицо все равно остается припухшим и покрасневшим.
Да плевать!
Я для него круглосуточно красивой быть не обещала. Может, даже хорошо... Пусть видит, что получил. Я слабохарактерная, плаксивая, смазливая бездарь.
Выбираюсь из укрытия, но в чужой спальне расслабиться не могу. Не то что зад где-нибудь боюсь приткнуть, мне здесь страшно взглядом за что-то уцепиться.
Ничего о нем не хочу знать! Ничего.
Время тянется беспощадно. К вечеру кажется, что с ума сойду от этого нервного напряжения. Однако и тут меня мой организм обманывает. Остаюсь при здравии.
Значит, не все так страшно.
По крайней мере, до момента, как дверь в спальню открывается, и едва ли не весь проем замещает знакомая мужская фигура.
Боже, он ведь меня переломит…
3. 2
Барби
Еще до того, как взгляд его встречаю, сердце расходится в груди молотящими ударами. А уж когда зрительный контакт устанавливаю, все внутри обрывается. Инстинктивно хочется натурально заорать, но я не могу совершить даже положенный вдох.
– Здравствуй, Барби.
Правильная воспитанная девочка пытается вытолкнуть ответное приветствие, но перепуганный звереныш не может овладеть голосом. Ни звука не издаю, беспомощно наблюдаю, как Рейнер входит в комнату. Прикрывает дверь и направляется мимо меня в гардеробную.
С запозданием начинаю наполнять легкие кислородом. И с каждым новым вдохом грудь вздымается все чаще и выше.
Кажется, у меня паническая атака.
– Освоилась?
Вопрос прилетает в спину. Я вздрагиваю всем телом и спешу обернуться, чтобы хоть как-то контролировать нахождение мужчины. Андрей снял пиджак и сейчас расстегивает манжеты. Не станет же он полностью раздеваться?
Боже мой…
– Я не люблю резину. Завтра Виктор отвезет тебя в клинику. Там тебе какой-то препарат шыранут, чтоб избежать ненужных последствий, – сообщает будничным тоном, а у меня кожа огнем загорается.
Это то, что я думаю?
Среди моих личных внутренних качеств не числится смелости. В очереди трижды отпихнут, я постесняюсь возмутиться, промолчу. Но тут в меня будто другой человек вселяется.
Я собираюсь выживать.
– В этом нет необходимости, – из-за гула в голове едва слышу свой голос, но кажется, он звучит довольно твердо. – В этом нет необходимости, потому что я… Ничего я тебе не дам!
Почти успеваю испытать гордость за проявленную храбрость, как Рейнер тем же бронетанковым составом растаптывает зародившуюся внутри меня уверенность:
– Ничего не дашь? Это как понимать?
– Ничего. Совсем ничего!
Что тут непонятного?
Господи…
Он идет на меня.Подходит слишком-слишком близко, а мне, после череды лихорадочных шагов отступления, попросту некуда бежать. Поясницей в комод упираюсь. Да там и замираю с широко распахнутыми от страха глазами.
