Расположившись за столом и заказав себе капучино, Елена взглянула на собеседницу. Невысокая ростом, черноволосая. Внешность восточная. На вид лет сорок. Одета небогато, но аккуратно. Руки красивые, маникюр.
Елена перевела взгляд на лицо и… обомлела. Не может быть! Перед ней сидела ее копия, только моложе! Поразительное сходство! Глаза, такой же формы разрез глаз, нос, губы, ямочка, как впадинка, на подбородке! Елене показалась, что она сходит с ума!
Сания, видимо, тоже потрясенная, молчала, оглядывая Елену. Генрих, севший так, чтобы хорошо было видно обеих женщин, тоже заметил такое сходство.
– Знаете, Елена Викторовна, – начала Сания разговор. – Я видела ваше фото в книге и тогда обратила внимание, как мы похожи, но, чтобы так!
– Да, – Елена не знала, что сказать.
Если она до этого сомневалась, что эта женщина ее сестра, то сейчас трудно было отрицать родство. Истина была на их лицах!
– Как вы обо мне узнали?
– Мама рассказала.
– Ваша мама? Она жива? – голос Елены дрогнул.
– Да, пока еще жива. Она и ваша мама тоже! – тихо ответила Сания.
Елена сделала вид, что не услышала последней фразы.
– Почему, пока жива?
– Когда я уезжала, она была в больнице. Врачи сказали, что она живет только благодаря силе воли.
– Что с ней?
Елена не хотела показаться невежливой, но сказать, что ее встревожило состояние женщины, которую она вообще не знала, значило соврать. Трудно принять вот так сразу, что мать, родившая ее и бросившая на произвол судьбы, оказывается, жива!
– Онкология!
Елена молчала. Она не знала, что говорить. Выражать сочувствие? К чему притворство?
Возникла неловкая пауза.
– Вам нужны деньги на лекарства? Вы за этим пришли?
– Нет! – вспыхнула от возмущения Сания.
– Я уже сказала вам по телефону, что мне ничего от вас не нужно! Нас пятеро у матери – три сестры и два брата! Мы сами можем и лекарство купить, и за мамой присмотреть!
– Тогда, зачем вы захотели встретиться? – спросила Елена, отметив про себя, что, оказывается, у нее столько родственников.
Сания, помолчав, стала тихо рассказывать. Елена наклонилась к ней, чтобы лучше слышать. Генрих, неторопливо потягивавший кофе, насторожился. Но, Сания не проявила враждебности. Ее лицо было уставшим и грустным.
– Когда мама узнала, что ей осталось недолго жить, она позвала нас всех и рассказала о вас. Она говорила, что на ее душе большой грех, что она в юности совершила ошибку и всю жизнь казнила себя за это! Она вынуждена была оставить вас в роддоме, но всегда помнила о вас и молилась за вас аллаху!
– Помнила? – не выдержала Елена. – Что же, она меня не нашла, когда я была маленькой?
– Она не могла. Когда вас удочерили, она дала расписку в том, что никогда не будет вас искать и не потревожит вас! Она поклялась в этом! А, потом, родители приемные увезли вас, и она потеряла ваш след.
Сания замолчала. Ей трудно было говорить. Молчала и Елена. Затем Сания произнесла:
– Мама очень больна! Она хочет с вами встретиться! Пожалуйста, простите ее!
Елена глядела в окно и ничего не видела. Слезы текли по ее щекам и падали в чашку с кофе.
Простить…. Вот так взять и простить…
Когда-то, ее, маленькую новорожденную девочку, выбросили, как ненужную вещь! И, вот теперь, спустя столько лет, родная мать появляется в ее жизни и хочет, чтобы ей перед смертью отпустили грехи!
– Сколько ей лет?
– Шестьдесят восемь.
Елена кивнула головой. Так она и предполагала.
