Только ни черта не помогло.
Зачем пришла сегодня? Вены мне вспорола своими глазами заблестевшими, когда эта идиотка подошла. Подарок притащила…
Черт, подарок. Я ведь даже не посмотрел что там, пока мать отвозил на автостанцию и за выпивкой мотался.
Подхожу к машине и, забравшись в салон, тянусь на заднее сиденье за пакетом.
Что ты придумала, маленькая?
Разорвав бумагу, открываю крышку коробки и непроизвольно улыбаюсь. Сувенирный футбольный кубок. А на дне открытка, в которой аккуратным почерком написано:
«Nihil sine labore» – ничто не дается без труда. А ты очень трудолюбив и целеустремленен, Демьян. Я уверена, что однажды ты добьешься того, чего искренне желает твое сердце. С любовью, Мариам»
Сердце начинает грохотать, пока я раз за разом перечитываю строки.
Не отдавая себе отчета в том, что творю, откладываю пакет на сиденье и завожу машину. Быстро, пока не одумался.
Нога вдавливает педаль газа, и уже спустя двадцать минут я нахожу себя перед домом Даниелянов.
Зачем приехал? Сам не знаю. Увидеть ее хочу и удостовериться, что больше не плачет. Спасибо сказать. В машину усадить и увести подальше… Черт его знает.
“Не спишь еще? Выйди на улицу”
Отправляю сообщение и выбираюсь в удушающую ночь. Стройная фигура через секунду оказывается у окна. Не спит еще, маленькая. А на часах уже двенадцать.
Тень за окном исчезает, и уже спустя минуту за воротами раздается щелчок дверью и тихие шаги.
Мариам, облаченная в пижамные шорты и майку, выходит за калитку и смотрит на меня своими взволнованными огромными глазищами.
- Демьян? Случилось что? С Давидом что-то?
- Случилось, - подхожу к обхватившей себя руками фигурке вплотную. А меня уже кроет. Вот так легко от одного только вида растрепанных волос и губ, которые никогда не уродует помада, - ты случилась.
- Что? О чем ты?
- Прогони меня, котенок. Вот прямо сейчас пошли к черту, и я больше не приду.
Грудная клетка Мариам начинает часто подниматься, пока она приложив руку к груди смотрит на меня, как на ненормального.
- Демьян... Почему я должна?
Я не даю ей договорить. Крепко сжимаю хрупкие плечи, встряхивая и заставляя показать настоящие эмоции. Пусть прогонит. Пусть скажет, что ненавидит, и я уйду. Дам ей дышать, а сам постараюсь выкорчевать из памяти это гребаное одержимое желание сделать своей.
- Прогони, Мариам! Скажи, чтобы валил! Что не нужен тебе, и мы никогда не будем вместе.
Ярко красные губы сжимаются, а карие глаза начинают блестеть под тусклым светом фонаря.
Требуется целая вечность, чтобы котенок наконец тихо произнесла:
- Уходи. Тебя ждет девушка.
- Нет никакой девушки.
- Но сегодня…
- Она мне не девушка. Просто одногруппница, вешающаяся на всех.
Нет, только не облегчение на взволнованном лице. Ты должна меня прогнать, пока меня не сорвало. Под пальцами бегут мурашки, когда я рывком прижимаю малышку к себе, утыкаясь носом в мягкие волосы. Аромат пьянит похлеще невыпитой водки. Зарываюсь пятерней в локоны и требовательно шепчу:
- Прогони, Мариам!
А в ответ получаю тихий всхлип и отрицательное мотание головой.
- Не хочу, - едва различимый шепот вибрирует на моей груди, и я понимаю, что все. Сам уйти не смогу. Если Давид в состоянии переступить через правила, значит, и я смогу сделать так, чтобы Мариам стала моей.
Обхватываю ее лицо ладонями и делаю то, о чем мечтал целый год. Накрываю чувственные пухлые губы своими и без промедления раскрываю их языком, чтобы попробовать наконец вкус совершенства.
