Как мы съезжали с дороги и перелазили назад. Как это было горячо и жадно.
А однажды — это произошло ночью на пустой трассе — мы зарулили в какой-то лесок. Воздух был по-летнему теплым и влажным, несмотря на то что вовсю шел сентябрь. А капот машины — обжигающе горячим. И пыльным. Я лежала на нем грудью. Впивалась в металл подушечками пальцев, упиралась ладонями. Стояла на цыпочках и врезалась животом в твердый корпус внедорожника при каждом толчке. Это было быстро, мощно и грязно. Грязно-грязно-грязно. По-животному мерзко. Потно. Именно так, как Данил любит. Над головами светили далекие звезды. Он трахал меня в полной тишине этого девственно-чистого уголка природы, а я ловила ртом воздух и задыхалась. Улыбалась и стонала от того, как хорошо мне было в тот момент. Как сильно я чувствовала Данила. Как дрожала от разрывающего наслаждения на трассе ночью. Боже...
Губы пересыхают, я испытываю неприятные ощущения внизу живота. Становится противно. Я давно изменилась и теперь совсем другая. Не мечтательная сельская дура.
Я студентка престижного вуза. Примерная мать.
Со мной так нельзя. И смотреть на меня нельзя вот так. Тем более когда пришел в обнимку со своей Крысой. Пусть ее и трахает на трассе ночью. Всё, чего он касается, будто становится грязным. Пусть развлекается со своей Крысой!
— Я просто предложил, без задней мысли, — перебивает поток моих мыслей Миронов. — Не волнуйся, я здесь исключительно по работе. Если бы дело касалось меньшей суммы, не выдержал бы и трети фотоальбома.
Я прыскаю, потому что согласна с ним полностью! Но быстро подавляю потребность рассмеяться, потому что сижу слева. Где сердце. На стороне родственников. И я не буду высмеивать нудную программу вечера вместе с ним.
Кожей чувствую, что Данил смотрит на меня. Поднимаю голову, и наши глаза вновь встречаются.
— Я рад, что у тебя всё хорошо, — говорит он вдруг серьезно. И будто даже искренне. Голос звучит равнодушно и нейтрально, но я отчего-то знаю, что Данил не лжет.
Сердце сжимается. Мы впервые за три года разговариваем как взрослые люди. Неужели отболело? Тут же меняю тактику:
— Твой подарок здорово меня выручил. Я ведь так и не сказала тебе лично спасибо. Спасибо, Данил. Это было щедро.
— На этот мой «Лексус» можешь не рассчитывать, — отвечает он как будто с юмором. Вместо «пожалуйста». Опошляя мой порыв.
— Я по спортейджам, — повторяю примирительно, на что Данил удовлетворенно кивает. Понимаю, что пора идти. Но, перед тем как оставить его здесь одного, быстро говорю, пока не передумала: — Игорь Анатольевич Яшин спрашивал у меня о тебе. Он сомневается, стоит ли вести с тобой дела.
— А ты? — в голосе Данила впервые будто проскальзывает интерес.
— Сказала, что не стоит.
Данил усмехается, тушит окурок об урну, выбрасывает.
— Умница.
Ну улицу выходит Алексей, смотрит на меня.
— О, вот ты где! Потерял. Всё в порядке? — спрашивает, увидев Данила.
— Да, вышла подышать свежим воздухом.
Данил протягивает Алексею руку, тот ее пожимает.
— Я проводил скорую и остался перекурить, — произносит Миронов, как будто оправдываясь за то, что мы здесь вдвоем.
Это неожиданно.
— Вы сегодня молодец, — хвалит Лёша. — Смогли отпихнуть дядю Диму от девочки и помочь ей.
— Без вашей помощи было бы намного сложнее, — парирует комплимент комплиментом Данил. — Ваш дядя весьма... крупногабаритен. Родион, мой младший брат, постоянно давился в детстве всем подряд. Кажется, что-то еще помню с того времени. А вообще странно, что на празднике не было ни одного медика или спасателя.
