Спустя пятнадцать минут, так и не дождавшись супруга, Шаталова входит в операционную. С недовольным видом устраивается на кушетке. И мы приступаем.
Не могу сказать, что ее случай чем-то отличается от других. Те же алгоритмы. Те же инструменты и датчики. Обычное число эмбрионов, два, чтобы повысить шанс на беременность с первого раза.
За последние годы я столько раз проводила все необходимые манипуляции, что не должна ничего чувствовать или переживать. И все же избавиться от эмоций не получается.
На душе скребет, будто отрываю кусок от самой себя. За ребрами ноет, словно подсаживаю Шаталовой не ее яйцеклетки, а свои собственные. От напряжения лоб покрывается испариной.
Когда наконец заканчиваю и оставляю пациентку на попечение медсестры, мобильный радует звонком от Лены.
— Лиз, он симулянт! — выдает подруга, стоит мне принять вызов.
— Температуры нет? А кашель? — Зажав телефон между плечом и щекой, быстро мою руки и выхожу в коридор.
— Ни-че-го! — по слогам произносит Лена. А затем смеется: — Говорит, учительница сказала что-то плохое и захотелось к маме.
— Ясно. — Облегченно выдыхаю. Не только мне сегодня захотелось солгать начальству и сбежать домой.
— Ну, раз ясно, тогда принимай!
— То есть?
— Мы уже подходим к тебе!
— Вы рядом? — Телефон скользит из руки. Чудом успеваю его удержать.
— Да, — смеется Лена. — Ты сказала, что у тебя последняя пациентка. Вместе поедем домой.
— Лена...
Обернувшись, я замечаю идущую по коридору Шаталову и спешащего ей навстречу Савойского. Чувствую любопытные взгляды других пациентов.
Пока ничего страшного не произошло, но нехорошее предчувствие обжигает внутри как кипятком. «Они не должны встретиться», — проносится в голове, и с шага я стремительно перехожу на бег.
Лечу по коридору, будто обязана остановить что-то важное. Не оглядываюсь, когда Вероника кричит о каких-то анализах. Распахиваю дверь...
И чуть не сбиваю с ног нового совладельца клиники, который, вместо того чтобы войти, удивленно пялится в сторону дороги.
18. Глава 18. Чужой ребенок
Глава 18. Чужой ребенок
Иногда мужчине нужна женщина, а иногда — дефибриллятор,
чтобы пережить поступки этой женщины.
Марк
Две чертовых недели я запрещал себе соваться на порог этой клиники.
Две недели вкалывал как проклятый над новым проектом, не думая и не вспоминая о вредной врачихе с неправильными ушами.
Две недели как пацан просыпался по ночам от болезненной эрекции и по часу морозил себя в душе под ледяными струями.
Почти простыл.
Почти выстудил всю ту дурь, которая сносила крышу.
Почти вернул себе способность нормально мыслить и принимать правильные решения.
Но сейчас...
Один случайный взгляд в сторону... против воли, словно за плечо кто-то дернул.
Одно хмурое детское лицо...
И я чувствую, как по мне едет трамвай. Старый! Тяжелый! С красными боками, проржавевшей гармошкой и огромными круглыми фарами.
Неспешно. Будто одного столкновения мало и надо размазать по рельсам, протащить кишками по железу как можно дальше.
Жестко. До шума в ушах и острой боли за ребрами.
Из-за нее ни вдохнуть, ни отвернуться не получается.
Словно гребаный маньяк, смотрю в лицо мальчишки. На такие же глаза, как у меня. Такую же родинку над правой бровью. На прищур, мой... Зеркальный! Только с разницей лет в тридцать. И медленно отъезжаю.
Невозможно. Бред. Галлюцинация.
Мозг даже не пытается найти объяснение. Как бездушный барабан в новогодней лотерее, выкидывает первые попавшиеся варианты. И не позволяет сделать хотя бы шаг. К дороге. Или от нее.
