– Лиза… – Коля меняется в лице. – Шаталовы для меня особые клиенты. Ими придется заняться прямо сейчас.
– Сейчас? – Я сглатываю все слова, которые рвутся наружу.
Приличные врачи не ругаются матом. Во всяком случае, при начальстве.
– Я знаю, что у тебя отпуск. Извини. – Кравцов проводит рукой по своим отросшим светло-русым волосам. И правый уголок его тонких губ ползет вниз.
– Это не просто отпуск! Это мой первый отпуск за три года! – все же взрываюсь. – Признайся, ты так поступил, чтобы наказать меня?
Резко встаю и начинаю раздеваться. Расстегиваю халат. Быстро справляюсь с пуговицами на платье. Пока Кравцов ловит челюсть, успеваю добраться до последней – над поясом. И, распахнув ворот, обнажаю кружевной бюстгальтер.
– Лиз… Ты… – Коля кладет ладонь на свой пах и поправляет мгновенно вздыбившийся член.
– Тебе это нужно, чтобы отпустить меня в отпуск? – Развернувшись к стене, прогибаюсь в пояснице и встаю на носочки.
Идеальная поза. Знаю. С любовью не повезло, так хоть учитель был хороший. Трахал и обучал на совесть.
– Лиза, ты не так поняла…
Кравцов не прикасается, но я кожей чувствую, как его взгляд скользит по кружеву чулок.
– Давай, трахай. Только резинку не забудь, а то после твоей жены и комплекта любовниц что угодно можно подхватить.
– Черт, Градская! – хрипит Коля и силой поворачивает меня к себе лицом.
– Если хочешь минет, то забудь. В презервативе не люблю. А без него в рот брать не стану.
Наверное, уже нужно остановиться. Но слишком много мужчин сегодня сделали мне «приятно».
– Да пойми ты, не мог я отправить их к Савойскому. Он же накосячит, будем потом бегать исправлять и извиняться.
– Я сыну море обещала! Мы чемоданы купили. И все видео, какие были в интернете, пересмотрели.
– Ну хочешь, я вам экскурсию на яхте по Финскому заливу устрою? Ты, я, Глеб, и больше никого. – Коля умоляюще смотрит в глаза.
Пару лет назад, когда он только купил нашу клинику, это сработало. Сейчас я слишком хорошо знаю цену такого взгляда.
– Хочу просто я и Глеб. Без «ты». И не по Финскому заливу, а по морю.
Кравцов тяжело вздыхает и опускается в кресло для посетителей.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты язва? – Он смотрит исподлобья. Серьезно, хмуро.
А меня смех разбирает.
При Шаталове так и не рассмеялась. А сейчас покатываюсь. До слез, до боли в щеках. Истерично и громко.
– Я сказал что-то смешное? – с обидой, как большой расстроенный мальчик, произносит Кравцов.
Сейчас он кажется моложе моего сына. Тот лет в пять перестал корчить подобные фальшивые гримасы.
– Язва… – отсмеявшись, говорю я. – Ты спросил, называли ли меня так.
– И?..
– Девять лет назад. Отец моего сына.
Пожалуй, Шаталова сегодня чересчур много. Такого количества напоминаний хватило бы еще лет на девять. Жаль, у памяти не существует стоп-слова.
– Наверное, он был очень проницательным, если в твои… – Что-то отсчитывая, Коля загибает пальцы. – В твои девятнадцать рассмотрел потенциал.
– Был. Проницательным, – произношу по словам. И усилием воли заставляю себя выключить режим истеричной бабенки.
