Я невольно улыбаюсь — обожаю эту девчонку!
- Забей, у меня внешний вид не лучше. Как у тебя вообще дела? Осадчий стращает, как обычно?
- Ага, не то слово. Но потом сразу обещает, что скоро получу статус адвоката. Метод кнута и пряника в действии.
- Скоро — это через пять лет? - шучу, припоминая манеру общения Андрея Евгеньевича.
- Нет, в следующем году.
- О. Ну круто, конечно, - киваю я, чувствуя небольшой укол зависти.
Мы начинали вместе и были примерно равны по способностям. А если уж совсем честно — я училась лучше. Если Маша брала упорством — неделями зубрила наизусть, мне хватало двух-трех дней, чтобы подготовиться и получить на экзамене пять, у нее же в дипломе сплошные четверки.
Маша отмахивается:
- Скоро раскладушку поставлю в офисе, и будет совсем круто, - она зевает. - Но после того, как босс женился, стало полегче. С работы уходит не позже восьми, представляешь? И мы следом за ним крадемся. Здоровья и всяческих благ его милейшей жене! Так что у тебя случилось?
- Хотела спросить. Ты помнишь Богданова?
Она морщит лоб, копаясь в памяти. И я напоминаю:
- Помощника Дубовой. Он работал, когда мы начинали.
- А, гоблина, что ли? Помню, конечно. Ты уволилась, а я частенько к нему таскалась. Умный чувак, жаль, ушел. С ним всегда было быстро и приятно работать. Но я в принципе удивлена, что он так долго продержался. Толковых мужиков в суде мало.
- Ты ведь помнишь, что я вышла на работу? Лучше присядь.
Дальше я рассказываю Маше о встрече в суде, нашем с Кириллом противостоянии, его реакции на мою неудачную попытку извиниться. Она думает, качает головой:
- Ты, надеюсь, не обвинила его в пристрастности и желании отомстить?
- Ну-у, я свела все к шутке.
- Пипец. Что с тобой происходит, Лада? Ты его оклеветала бездоказательно! Как вообще могло прийти в голову ляпнуть такое судье?!
- Я к тебе обратилась за советом, - начинаю злиться. - Сама поняла, что перегнула, делать-то теперь что?
- Ладка, меняй направление. Если так получается, что ты все время попадаешь к нему — попросись на... я не знаю, да хоть на те же банкротства. Я тебе помогу на первых порах. Буду подсказывать. С места он уже не сдвинется. Мужик основательный, упертый. Либо переспи с ним.
- Ты серьезно? - склоняю голову набок.
- Ну а что? Пятнадцать минут позора - и спокойно работай. Я помню, как он на тебя смотрел, уверена, ему хочется закрыть этот гештальт. Так помоги ему. Поставьте точку и идите дальше. Тем более, ты утверждаешь, что он выглядит неплохо.
- Да нет, это неправильно. - Я вспоминаю его слова: «Определяйся: ты юрист или на букву «ш». - Не думаю, что он настолько злопамятный. Может, мне показалось, что он ко мне придирается. Просто десять дел подряд - и ни единого шанса!
- А ты бы на его месте как себя вела? - спрашивает она резковато.
- Он же мужчина, а не какая-то там обиженка.
- Ну, с такими сексистскими замашками тебе сложно будет в юриспруденции, - Маша рубит свою правду-матку, не заботясь о моих чувствах. За это ее и люблю, хотя иногда хочу убить.
- Типа мужики тоже имеют право на эмоции? - деланно закатываю глаза, и она смеется.
- Спроси у Леонидаса, если бы его прилюдно оскорбили, как бы он поступил с этим человеком. Или у своего отца. Пусть даже этот человек — женщина, - она делает паузу, давая время обдумать свои слова. - Одна ненормальная баба пыталась оговорить Андрея Евгеньевича. Он добился того, чтобы никто ее не взял на работу. Бедолага ушла из профессии на четвертом десятке. Будь осторожна, Лада. Я не знаю, что он за человек, мы всегда если и пересекались, то только по делу. Но судя по тому, что ты рассказываешь, денег у него — до хрена и больше. А деньги — это прежде всего власть.
