Они думали, что на обратном пути не встретили никого, но это было не так. Одинокий путник с рассветом возвращался из одной из ближайших деревень. Издалека он увидел их. Очевидно, он и сам опасался ненужных встреч, а потому накинул на лицо капюшон своего плаща и встал за деревом, едва увидев всадников. Предосторожность оказалась не лишней, этот человек узнал главного военачальника, и был уверен, что ничего хорошего не случилось бы, если бы тот узнал его.
Глава 3. Миера смотрит в зеркало.
– Принесите мне кофе, Шадоу, а потом останьтесь у дверей и никого не пускайте. – Распорядилась Владычица Края Южных Озёр.
Эта загадочная женщина подошла к окну, и стала опускать чёрные шторы, не пропускающие не капли солнечного света в её покои Нильсградского Замка. Вошёл её слуга, принёсший поднос, который поставил на стол и тут же вышел. Миера заперла дверь на ключ.
Чёрная вуаль поднялась к верху и сама собой, точно по волшебству слетела с её лица и покорно уложилась на спинку стула. Девушка устало сняла серебряный венец, и волосы, до этого сдерживаемые им упали тёмной волной на плечи. Её лицо всё ещё закрывала маска, обнажёнными были только нежные, как лепестки роз губы. Она неторопливо принялась за кофе. Этот бодрящий, крепкий напиток помог ей немного подкрепить силы после двух дней пути. Всё это время они скакали на её лошадях без сна и отдыха. К концу дороги даже крепкий и сильный Эвриг выглядел уставшим, и уже кажется, засыпал в седле, а она ведь была хрупкой и болезненной женщиной, и, тем не менее, оказалась выносливее его.
Немного болела голова. Избавившись от перчаток, Миера вылила на руки снадобье из смеси эфирных масел, содержавшиеся в хрустальном флаконе, что стоял не её туалетном столике. Длинными белыми пальцами она принялась растирать виски и лоб. Резкий запах эвкалипта, апельсина и лаванды вился вокруг неё шлейфом. Кофе согрело и вывело её из оцепенения, а аромат масел и проделанная процедура сняли головную боль и освежили мысли. Теперь она могла рассуждать трезво.
Поддавшись неожиданному порыву, госпожа Забвение дрожащими руками зажгла свечи у своего зеркала и резко сорвала с лица маску.
«Зеркало, зеркало, ответь же ты мне, кто всех прекраснее на Земле», – заклинала злая королева, после того как увезла Белоснежку в лес. И точно так же Миера теперь хотела убедиться во власти своей красоты. Ничего не изменилось, у неё было тоже бледное, нежное точёное личико, как и у той несчастной девушки.
– Я так же прекрасна, как и она и могу быть столь же желанна, – воскликнула она, получая удовольствие от своего голоса и своего лица, почти что ангельского, обрамлённого нимбом тёмно-каштановых волос, в которых бликами играло пламя свечей. Как две капли воды Миера походила на Милидию. Страстными с неистовым огнём карими глазами, она долго всматривалась в своё отражение, находя его идеальным и возвышенным. Да, как же давно она не видела своего лица, и все эти долгие годы его не видел и не знал никто другой. Даже Флюгерио… Нет, уж его-то она удержит подле себя … Она не отдаст его никому, слишком сильны её чары над ним. За ней величие и власть принца, за ней его будущее владычество над Нурмией, народы, которые преклонятся перед ним, целые миры, созданные и уничтоженные его волей, и наконец, она сама, одухотворённая и недосягаемая, как кристалл, и такая же холодная. Он будет думать, что обладает ею, но это она обладает им. А что может дать ему та девушка?! Она лишь жертва на алтаре власти, она отдаст себя в жертву ему, и как знать, быть может, сделает это добровольно. Она такая же ступенька к их престолу, как и все остальные, и больше ничего.
