Большое окно пропускало много света, позволяя рассмотреть мельчайшие детали. Взгляд парня скользнул по светлому деревянному полу, устланному мягким ворсистым ковром. По вполне обычному эльфийскому шкафу с множеством резных узоров, сквозь приоткрытые створки которого было видно, что там хранится только одежда. Задержался на столе, уставленном разнообразными блюдами, источавшими сейчас умопомрачительные запахи.
Сглотнув, Эйден продолжил исследовать комнату, явно пытаясь найти в ней доказательства того, что ее хозяйка жестокая садистка, собирающаяся надругаться над ним особо изуверским способом.
Я не мешала. Мне хватило беглого взгляда, чтобы оценить, что с момента моего последнего визита поменялся лишь ковер и цвет постельного белья. А, ну и, естественно, одежда — как всегда, шкаф содержал последние новинки эльфийской моды, сшитые по моим меркам. К нему я и двинулась, намереваясь одеться.
Покосившись на меня и на пробу сделав шаг, Эйден убедился, что я не ожидаю от него торчания на месте. Приободрившись, повстанец внаглую принялся ходить по комнате, осматривая все детальнее. Я подавила смешок, покачав головой.
Не каждый демон решится своевольничать подобным образом, оказавшись наедине с незнакомой прежде демонессой. В чем же твоя проблема, Эйден? В незнании, природной бесшабашности или приобретенном на эшафоте бесстрашии? Чутье подсказывало, что все сразу плюс что-то неучтенное.
Зеркальная стена напротив кровати вызвала его недоумение, которое лишь усилилось, когда он осознал, что и потолок отражает все в деталях. Хотя нет, ошиблась. Потолок вызвал понимающую усмешку. Что тогда?
Отстраненно анализируя эмоции парня, я надела струящееся шелковое платье синего цвета. Пройдя к зеркалу, покрутилась, оценивая. Тонкая ткань постоянно пребывала в движении, то облизывая тело, подчеркивая отсутствие белья под ним, то собираясь в причудливые складки, оставляя манящие намеки на сокрытое под одеждой. При этом спина была полностью открыта, украшена крепящимся к платью множеством золотых цепочек.
Эльфийские дизайнеры не зря едят свой хлеб, подобной прелести я не встречала в иных мирах. Минимум ткани, максимум простора для фантазии. Прохладное прикосновение тонкой ткани будоражило, мелодичный звон цепочек рождал в голове новые фантазии, связанные с моим новым приобретением. К тому же от него как раз повеяло мрачным удовлетворением, стоило ему отыскать то, что он так стремился найти.
— Вот здесь ты подвешиваешь свои игрушки? — спросил Эйден, указав на едва заметные крюки в потолке как раз между кроватью и зеркальной стеной, почти по центру комнаты.
Обернувшись ко мне, он хотел добавить что-то еще, но замер, нервно сглотнув. Его глаза зажглись чисто мужским голодным интересом. И это после того, как он имел удовольствие созерцать меня совсем без одежды. Правду говорят: женская одежда зачастую создана не для того, чтобы скрыть тело, а чтобы украсить его.
— «Ты»? — переспросила я, вздернув бровь, и шагнула к Эйдену.
Он беззвучно выругался, поморщившись.
— Простите. Я имел в виду, конечно же, «вы». Госпожа, — попытался исправиться он, вовсю пожирая меня глазами.
Я шагнула к нему еще ближе и, протянув руку, ласково погладила его по щеке тыльной стороной ладони. Эйден, шумно выдохнув, внутренне напрягся, похоже ожидая удара. Но на его счастье, от осознания накрывшегося отпуска я уже немного отошла, а разозлить меня по новой еще никто не успел. Реакции Эйдена же пока больше забавляли, чем вызывали стремление поставить наглеца на место любой ценой… Не без этого, конечно, но желание поиграть превалировало.
