Я, ты, он, она и другие извращенцы. Об инстинктах, которых мы стыдимся - страница 18

Приведенный выше пример ответственного некрофила – один из тех, применительно к которым ученые обнаружили презумпцию вреда в рассуждениях участников исследований о девиантном сексуальном поведении. Им предлагались ситуации, где исключены все возможные формы причинения вреда, однако люди, пытаясь оправдать собственное ощущение анормальности секса с животными, подростками, членами своей семьи, возвращаются к презумпции причинения вреда.

Элайджа и Майло Питерс из Праги, братья-близнецы двадцати с небольшим лет, вместе снимаются в гей-порнографии, где показывается анальный секс между ними. Близнецы Питерс не только занимаются сексом друг с другом с пятнадцати лет, но и являются романтическими партнерами. При этом Элайджа и Майло утверждают, что вне порностудии их отношения моногамны. “Мой брат – это мой бойфренд, а я – его бойфренд, – рассказывает один из близнецов. – Он – источник силы, моя единственная любовь”. В этой ситуации риск продолжения рода исключен (и потому отсутствует возможность причинить генетический вред потомству). Кроме того, близнецы Питерс добровольно и охотно занимаются сексом друг с другом и, что удивительно, не испытывают в связи с этим стыда. Они счастливы, и инцест в их случае не является настолько очевидно “неправильным”.

Нам трудно говорить о девиантном сексуальном поведении отчасти из-за отвращения. Это чувство ослабляет наши социальные навыки и заглушает человечность. Более того, отвращение – двигатель ненависти. Хорошая новость в том, что если вы понимаете, как это работает, вы можете заглушить этот двигатель. Ведь когда вы не в настроении или не испытываете симпатии к человеку, о чьей сексуальной жизни рассуждаете, секс может казаться отвратительным. А девиантный секс отвращает сильнее обычного. Но отвращение не оправдывает притеснения самих девиантов.

Его прыгающие бедра казались ей смешными, убыстряющиеся толчки – просто фарсом. Подскоки ягодиц, сокращение бедного маленького влажного пениса – и это любовь![13]

Д. Г. Лоуренс, “Любовник леди Чаттерли” (1928)

У меня остались лишь смутные воспоминания о первом опыте с другим мужчиной (в тот раз – Homo sapiens), но что я помню точно, так это то, что его гораздо сильнее интересовали пальцы моих ног, чем другие части тела. На вкус и цвет товарищей нет, скажете, наверное, вы. Спасибо вам за доброту и понимание, конечно. Но если бы вам выпало несчастье увидеть мои ноги, которые напоминают цветом и формой (боюсь, иногда и запахом) облезлое брюхо дохлого опоссума, вы бы поняли, насколько неординарным было поведение этого мужчины. Для меня было загадкой, как человека при свете дня могло возбуждать нечто, на мой взгляд, отвратительное.

По сей день, принимая душ, я стараюсь не смотреть на свои ноги, и мне до сих пор трудно понять того человека. Но теперь я лучше понимаю его психологию. Во-первых, ясно, что он подофил. (Не педофил! Я был тогда молод, но не настолько.) Подофилия, или фут-фетишизм, – одно из наиболее частых проявлений сексуального парциализма, то есть полового влечения к нерепродуктивным частям тела. Ступни, пупки, зубы, носы, глазные яблоки, ушные раковины, мизинцы ног, икры, соски – на все найдется свой парциалист, для которого страсть по отношению к этой части тела затмевает (а иногда и исключает) интерес к половым органам. Мой первый неловкий опыт общения с подофилом подвел меня к тому, чтобы побольше узнать о фут-фетишизме.