Перед входом в отведённую для клиентов комнату, следовало разуваться. Сделала. Ещё раньше она выключила звук на мобильном телефоне и проверила: не разлилась ли в сумочке вода из пол-литровой банки. Эту воду Мирослава ставила себе в изголовье головы, перед кем как вчера легла спать. Банку с водой нужно было поставить открытой, а утром первым делом её наглухо закрыть.
Подруга её заранее предупредила, что ей следует сделать, как только она войдёт в комнату к знахарке. Следуя этим инструкциям, она вошла разутая, прошла к одиноко стоящему стулу, села. Из сумочки достала банку с водой и поставила её на подоконник. Сумочку опустили на пол, прислонив к ножке стула.
Сидела с идеально прямой спиной и даже по сторонам боялась смотреть. Но образы святых всё же заметила, а также какую-то распечатанную молитву. Но вчитываться побоялась.
Знахарка, пожилая женщина, но с тёмными от природы волосами и карими лучистыми глазами, остановилась в шаге от Мирославы. Встала боком к ней и оперлась локтем о подоконник.
– Открываешь воду и три раза называешь своё имя, – мягко сказала она, что надо делать Мирославе.
Смирнова послушно всё выполнила. Женщина одобряюще кивнула ей и тут же вперилась в неё цепким взглядом. Мирослава испугалась столь пристального внимания, мысленно рассуждая, что эта женщина хочет в неё увидеть? Суть проблемы? Так для этого она баночку с водой принесла.
– Так зачем ты ко мне пожаловала, милочка? – явно с удивлением поинтересовалась Лариса Павловна.
«Не увидела ничего, – поняла Мирослава. – Так, может, бабушка была права, и не стоило сюда приходить?»
— Скажите, на мне венец безбрачия? – нервно усмехнувшись, вопросом на вопрос ответила Мирослава.
Знахарка ещё раз медленным придирчивым взглядом прошлась по всему её стану. Отрицательно покачала головой и уже серьёзным тоном вымолвила:
– Это кто тебе такую глупость сказал? Или сама себе надумала?
– Сама, – честно призналась Мирослава. – Мне скоро тридцать лет исполнится, а личной жизни всё нет, – покраснев, пояснила она.
– Угу, – кивнула знахарка и, придвинув к себе банку, стала в неё пристально всматриваться. Крутила её и так и эдак, пару раз сокрушительно качала головой, но что-то говорить не спешила.
– Но мужчины в твоей жизни-то были! – утвердительно заметила Лариса Павловна.
Мирослава подавила горькую улыбку, но вот сарказм из голоса не смогла убрать, когда через силу ответила:
– Аж один.
Знахарка нахмурилась, цепким взглядом всматриваясь в Смирнову. Наверное, не поверила ей. Посверлив её таким взором несколько минут, потом опустила глаза и вновь сконцентрировала своё внимание на банке с водой. А Мирослава прикусила нижнюю губу. В принципе, да, она немного слукавила. Хотя, смотря с какой стороны посмотреть на её ответ.
В школе за ней никто из противоположного пола не ухаживал. Будто не замечали. А если и замечали, то только дразнили её за тихий голос обидным прозвищем «Гукс». Хотя самой Мирославе её голос нравился. Да, тихий, но при этом мягкий. Так что первый парень, который ей предложил отношения появился у неё уже после окончания школы. Правда, отношения эти продлились чуть больше месяца. Олег настаивал на интиме, а Смирнова не была к нему ещё готова. Да она только целоваться научилась! О сексе ещё страшно было думать. Ну, не современной девушкой была. Что уж тут поделать. В то время как некоторые из её одноклассниц теряли девственность только из-за того, что им было интересно, что «такое секс и с чем его едят», Мирослава мечтала об одной единственной любви на всю жизнь. Вот она и не спешила даже в семнадцать лет прыгать к своему первому парню в кровать. Тому надоело ждать, и он со скандалом бросил её, а Мирослава выдохнула с облегчением: всё же если не была готова она к серьёзным отношениям, то и начинать не стоило.
