Я в тебе… - страница 6

− Хисон, − обратилась я.

− Да?

− Как вы с дядь Сашей познакомились?

Снег за окном сыпал, точно из мешка, а чаинки почти все опустились на дно. Она продавила поршень с фильтром вниз, налила мне чаю и начала рассказ.

***

Граница с Казахстаном, ноябрь 1994 г.

Накрапывал дождь. Я стояла и смотрела, как наспех сколоченный из неотесанных досок ящик опускается глубоко в землю.

− Пусть каждый бросит три горсти!

Я наклонилась к куче земли, чтобы взять горсть, но слезы застили глаза. Все принялись энергично бросать влажную землю на верхушку гроба.

− Хисон! − обратилась ко мне мачеха. − Не пачкай руки, тебе еще готовить.

− Но папа!..

− Его уже не вернуть.

Отец работал на заводе. Его затянуло в токарный станок, и он скончался на месте от травм. Мама погибла немного раньше в драке при невыясненных обстоятельствах. Мы с сестрой остались полными сиротами. Мачеха разрешила нам жить в ее доме. Она заставляла нас стирать белье, вскапывать огороды или помогать в кафе неподалеку от дома.

После похорон я пришла домой и легла в своем уголке на кровать. Это были неровные доски, положенные на кирпичи с наброшенным на них старым ковром и тряпьем. Мне хотелось заснуть и никогда не просыпаться, но мачеха окликнула меня:

− Ты чего разлеглась? А ну-ка умойся и марш в кафе!

Я вышла во двор, взяла тяжелое ведро и налила немного воды в умывальник, который был прикреплен к стене курятника. На улице было свежо, и, умывшись ледяной водой, я окончательно замерзла. Рядом с умывальником был прибит гвоздем неровно оторванный кусок мешковины. Я вытерла им лицо и руки.

Вскоре я добралась до придорожного кафе, оставила грязные резиновые сапоги у черного входа и обулась в домашние тапочки со стоптанными задниками.

Я села на затертый маленький табурет и начала чистить картошку, она горой лежала на полу кухни. Очистки падали прямо на пол перед моими ногами, и когда их набралось слишком много, я руками сгребла их в ведро и вынесла на задний двор. Ко мне отовсюду сбежались куры.

Вдруг со стороны дороги послышался шум моторов и голоса. Я прошла по фундаменту вдоль стены кафе и выглянула из-за угла. Стайка иномарок припарковалась перед входом в кафе. Из машин вышли молодые мужчины в кожаных куртках и джинсах. Они весело общались друг с другом.

− Товар-то не разворуют, пока мы здесь? − спросил один из них.

− Нет, я Леху оставил сторожить, − ответил другой.

Они вошли в кафе и заказали шашлык. Вдруг, откуда ни возьмись, появился Музакир. Это был невысокий худощавый парень со смоляным лицом. Он был управляющим. В его обязанности входило следить, чтобы мы работали, не покладая рук, и не воровали еду. При виде богатых посетителей, у Музакира начинали гореть глаза, и менялся голос.

− Что будете пить? − поинтересовался он.

− Да мы все за рулем, нам только покушать.

− А как же отдохнуть, поспать? − настаивал Музакир. − У меня есть комнаты.

В итоге, джентльмены не только отведали шашлыка из баранины, но и по достоинству оценили местный самогон. Я только и делала, что бегала взад-вперед, принося салаты и унося пустые тарелки. Сама я была очень голодна, но перекусить мне было некогда и нечем. Когда я забрала очередную пустую тарелку со стола, на нем оставалось еще много всего недоеденного. При виде этого, у меня так громко заурчало в животе, что один из гостей это услышал. Я поспешила уйти, но он схватил меня за руку.

− Эй, ты чего, голодная?