Каждая палата клиники смотрела стенами на четыре стороны света и купалась в чистом морском воздухе. Кабинет главного врача венчал одну из башен и ничем не отличался от других блоков, кроме внутреннего инженерно-медицинского обеспечения.
Наумов вспомнил лицо диспетчера погоды и поморщился. Чувство неудовлетворённости не проходило, однако рабочий день только начинался, и в причинах хандры разобраться было некогда. Он сел за стол и вызвал по видеоселектору заведующих отделениями…
В четырнадцать часов дня кабинет быстро заполнился светилами медицины Земли и представителями Академии наук, причём «живых» людей было от силы пять-шесть человек, большинство присутствовали через виомы, хотя по внешнему виду невозможно было отличить «призрак» от реального человека.
Несколько минут ушло на знакомство, потом Старченко стоя сообщил всем о состоянии космонавтов. Глядя на его уверенное красивое лицо, Наумов подумал, что знает своего заместителя совсем плохо, только с внешней стороны. Странное дело: работают бок о бок полтора года, а друзьями не стали, правда, и врагами тоже… Откуда эта молчаливая договорённость не переступать рамки служебных отношений? Не потому ли, что оба представляют разные полюса характеров?..
Первым вопрос задал академик Зимин, научный директор Ю-станции «Корона-2», непосредственный руководитель пострадавших от излучения учёных. К удивлению Наумова, Зимин прибыл на Землю и явился в медцентр материально, а не визуально, и этот не совсем обычный поступок имел для главврача некий тревожный смысл.
Внешность Зимин имел впечатляющую: узкое лицо, сухое, с морщинами на лбу, похожими на шрамы, тонкие губы, выдающийся массивный подбородок, прямой нос и круглые цепкие глаза – лицо человека, наделённого недюжинной силой воли, знающего, чего он добивается. Он был высок, худощав, жилист, силён. Наумов невольно сравнил широкую ладонь учёного со своей и вздохнул.
– Подтверждено ли предположение о «перезаписи» информации излучённого с Юпитера импульса в мозг больных?
– К сожалению, да, – после некоторого колебания сказал Наумов.
– И как велик информационный запас?
– В мегабайтах? – спросил вдруг с иронией Старченко. – Или вам нужен наглядный пример?
Не ожидавший подобного выпада от заместителя Наумов с любопытством посмотрел на Старченко. Парень явно рассердился.
– Мозг человека способен вместить все знания, накопленные опытом цивилизации, – продолжал молодой врач. – А у космонавтов заблокированы чуть ли не все уровни памяти, сознание и подсознание, так что запас чужой информации, «забившей» даже инстинкты, огромен!
Среди общего оживления Зимин остался бесстрастным и холодным, изучая Старченко, будто выбирал место для удара.
– Существует ли возможность «считывания» этой информации?
Старченко замялся и оглянулся на главного. Он помнил спор и помнил отношение Наумова к своим выводам.
Этого следовало ожидать, подумал Наумов. Было бы странно, если бы кто-нибудь не задал этого вопроса. Что ему ответить? Изложить свою точку зрения? Которой нет…
– Теоретически существует, – ответил он. – Но на практике последние пятьдесят лет никто с этим не сталкивался, потому что случай этот особого рода. – Наумов помолчал. – Существует так называемый метод психоинтеллектуальной генерации, основанный на перекачке криптогнозы, то есть информации, осевшей в глубинах неосознанной психики, из сферы подсознания в сферу сознания. Но, во-первых, этот метод применялся всего один раз и нет доказательств, что он себя оправдал, а во-вторых, может оказаться, что мы сотрём психоматрицу субъекта, что для моих пациентов равносильно смерти.
