Вертолёт, прежде чем опуститься на соседней полянке, сбросит здесь два парашюта, пропитанных быстротвердеющими ароматическими смолами. Пока парашюты опустятся, смола превратят их купола в жёсткие палатки. Одна из них, по идее, достанется мне, другая обернётся главным и, пожалуй, наиболее эффектным подарком.
Впрочем, кто знает, что произведёт на аборигенов самый сильный эффект?
Я не стал объясняться с ними для начала, доказывать, что я не верблюд и что желаю им только добра. Как и Миклухо-Маклай, я решил сперва показать, что не боюсь их и доверяю им. И ещё – чего он сделать никак не мог! – показать, что неуязвим для них.
Едва опустившись на землю, я скинул ранец с двигателем и суперЭМЗом, мгновенным нажатием ботинка надул матрасик с изголовьем, придвинул ранец к ногам и лёг на спину. Ещё секунда – и суперЭМЗ окутал меня непроницаемым электромагнитным полем.
Дикари наверняка и опомниться не успели.
В общем-то и на самом деле я хотел спать: дорога была дальней и утомительной. Но понимал, что мгновенно не уснуть. Да и Николай Николаевич Миклухо-Маклай, попав в незнакомую деревню папуасов и улёгшись там спать между хижинами, тоже наверняка уснул не сразу. Этой подробности в книге не имелось, но я и сам догадался… Был он безоружен, безо всяких ЭМЗов, неведомых в девятнадцатом веке, и вполне мог не проснуться вообще.
Однако полностью доверился дикарям – и не ошибся.
Ну, а я доверился им не полностью. Хотя они этого не поймут. Для них я выгляжу безоружным и беззащитным. А то, что электромагнитное поле суперЭМЗа никакой палицей не прошибёшь, пусть они отнесут на счёт моего «божественного происхождения». Всё-таки свалился я на них не откуда-нибудь, а с неба…
Если, разумеется, они захотят попробовать меня палицей.
Я закрыл глаза и вскоре услыхал лёгкие шаги с двух сторон. Кто-то подошёл ко мне, остановился и спокойно дышал надо мною.
Очень хотелось поглядеть – кто? Но какое, собственно, это имело значение? Мужчина или женщина, ребёнок или старик?.. Не всё ли равно? Костры далеко, хорошо он меня не разглядит – так же, как и я его. Какие-то два лица, видимо, склонились сейчас надо мною. Всего два из сотни с гаком. Не всё ли равно, какие?
Пока что все они одинаково мне милы. Хотя и не красавцы, наверное. Откуда тут взяться красавцам? Вряд ли повезёт встретить такое симпатичное племя, как леры, коих случайно обнаружил на Восточном материке неугомонный Жюль Фуке.
Так открыть глаза или не открывать?
Если откроешь – подумают, что боюсь.
А чего бояться? Хуже, чем есть, уже не будет. С гибелью Бируты перешагнул я ту грань, за которой не должно быть страха. Привычка к осторожности, понятно, осталась. И только.
Ещё шаги прошелестели с двух сторон и затихли возле меня. Потом ещё, ещё… Неужто всё племя двинулось разглядывать неведомого пришельца? Может, ещё сочтут упавшим с неба покойником и поторопятся похоронить?
Ничего! Авось до рассвета не зароют.
Я глубоко вздохнул, слегка потянулся, будто во сне, и медленно, лениво повернулся на бок, прижав икры ног к ранцу с двигателем и суперЭМЗом.
Теперь, по крайней мере, покойником меня не сочтут.
Это почему-то успокоило, и, кажется, именно на этой идее я уснул.
…А проснулся как раз на рассвете. И первое, что увидел – два белоснежных купола справа и слева от себя. Пеленгатор и автоматика вертолёта сработали точно: парашюты не ушли в сторону и не накрыли меня самого. И ещё увидел двух нечёсаных «гвардейцев», которые дремали, сидя возле моих ног, опёршись спинами друг на друга. Возле каждого лежало копьё.
