Невольно в беседе, при воспоминаниях о своих детях, голос начинал предательски дрожать, глаза быстро увлажнялись, в воздухе звучала пауза. Дети и мужья – самые дорогие люди, вот ради кого нам следовало продолжать вести борьбу, отвоевывая каждую неделю, месяц или даже годы.
С Юлей во время праздника шабат, когда были выходные дни, мы смогли на весь день съездить на Мертвое море. Купили недорогие путевки одного дня, с самого раннего утра стояли на остановке автовокзала Тель-Авива и терпеливо ждали прибывающий туристический автобус. Путь наш лежал через белоснежный Иерусалим, пустыни иудеев и жилища бедуинов. Короткими остановками, в течение пяти часов мы добрались до заветного райского места под названием «Спа „Эйн-Геди“». Среди пустыни, в маленьком зеленом оазисе бассейны – с пресной и минеральной водой – блестели как зеркала, рядом же раскинулось Мертвое море с его лечебной грязью.
Врачи запретили нам длительное время находиться на палящем солнце, в соленой воде и тем более наносить лечебную грязь на тело. Нам было разрешено лишь помочить ноги и поплавать в бассейне с пресной водой. Я удобно устроилась среди воды на стуле, опустила ноги в воду и стала разглядывать соленое прозрачное дно. Рядом с нами веселилась измазанная грязью компания молодых людей. Выглядели они счастливо и безмятежно. Судьба подарила нам с Юлей еще один счастливый день жизни. Ему мы тихо радовались, зная наш общий Секрет.
До сих пор со Светланой мы на связи, иногда звоним друг другу, списываемся, делимся новости, советуемся по самым различным вопросам, видим друг друга и наших детей в Инстаграм. Это особенная дружба, скрепившая нас в экстремальной ситуации и сделавшая нас друзьями.
Во время прохождения химиотерапии в Кирове Юлечка была с нами на связи, но постепенно затерялась в дебрях Интернета.
Шли дни. Через неделю были получены и озвучены результаты анализов. Операция по удалению опухоли была единственным путем моего спасения. Решением медицинского консилиума врачей во главе профессоров, светил медицины была назначена дата органосберегающей операции. Курировали мой вопрос консультант Оксана и доктор Абалай.
Оксаночка – очень добродушный, внимательный и пунктуальный человек. Бывшая советская эмигрантка, в прошлом по специальности лингвист. Ее отличали глубокая интеллигентность и уважение к пациентам. Общение с ней было приятным. Она всегда была в ровном расположении духа, хорошем настроении и улыбалась. Она могла ответить на любые вопросы, не раздражаясь, не забывая о малейших деталях недавнего с ней разговора. Она ежедневно, в точно назначенное время встречала меня в клинике, сопровождала по кабинетам клиники, вела необходимое оформление и переводила с русского языка на иврите врачам мои ответы на поставленные вопросы.
Так, в один из дней, сидя в поликлинике в очереди и ожидая приглашения в кабинет к доктору, я увидела приближающуюся по коридору дряхлую старушку с молодой девушкой. Старушка шла, шаркая ногами и держась за специальные ходунки. Молодая особа шла рядом молча.
Я спросила рядом стоящую со мной Оксану, почему молодая женщина не помогает пожилой.
– У нас не принято. Пока ты можешь двигаться, самостоятельно ходить, тебе помогать не будут. Только в крайнем случае, когда ты полностью беспомощен, близкие придут на помощь. Это наша позиция, определенная психология. При проведении операций, требующих хирургического вмешательства, в клинике возможно получить лечение и контроль в течение максимум трех дней. Больше держать пациента не будут.
