— Понимаю, но у нас так мало времени. А я хочу, чтобы у тебя обо мне были только хорошие воспоминания.
— Ты уверена? — Киваю. — Тогда пошли.
8. Глава 8
София
Крепко стиснув мою ладонь, Карим сворачивает налево и следует вдоль пышных непроглядных даже днем кустов. Я не сразу успеваю сообразить, мысли путаются от происходящего, и только на половине пути, а мы идем в обход, до меня наконец-то доходит. Большая часть домиков и баня, в которой до сих пор веселятся ребята, находятся в противоположной стороне от нас.
Оно и к лучшему. Для нас к лучшему.
Минуя колючие заросли, преодолевая преграду за преградой в виде норок в земле на непротоптанной тропинке, мы спешим к его домику, чтобы уединиться, чтобы узнать друг друга получше.
Мы останавливаемся около первого домика с красной мансардной крышей, кое-где в окнах еще горит свет. Я не помню, кто сюда заселился. Знаю, что одиночки.
Лестница скрипит при каждом нашем шаге, в коридоре почти потемки, но, как ни странно, они совершенно не мешают нам целоваться на каждом шагу. Крепче стиснув руку Карима, а другую ладонь сжав в кулак, так что ногти до боли впиваются в кожу, я стараюсь не дрожать, стоя напротив двери. Обернувшись, он опаляет меня жгучим взглядом темно-карих глаз, и я понимаю — он читает меня, словно открытую книгу. Улыбаюсь, выпрямляю спину и продолжаю смотреть на закрытую дверь перед носом, внутренне содрогаясь перед предстоящим событием.
Из рассказов девочек я знаю, что первый раз не всегда проходит удачно и по заранее спланированному сценарию. Чаще всего больно до слез, от этого становится неприятно. Но, видимо, я слишком упертая, раз до сих пор нахожусь рядом с ним, а не где-нибудь на Северном полюсе, в надежде спрятаться. Свой выбор я сделала. Вот так вот быстро и, видимо, не до конца осознанно.
Мой выбор — он!
Его комната первая справа.
Переступив порог, я чувствую неконтролируемую дрожь в теле. До меня наконец-то начинает доходить смысл происходящего. Карим прекрасно все видит. Кивает и отпускает мою руку, отходит к стене и молчит. Будто давая мне шанс одуматься и сбежать, пока не слишком поздно.
Только вот… поздно.
Да и вообще, какова в огромном мире вероятность сбежать из загребущих лап хищника? Правильно. Она ничтожна мала.
А для того, кто сам добровольно пал в его лапы, тем более.
Я словно загнанная в угол трусливая лань. Меня трясет, и взгляд ошалело мечется по сторонам в поисках неизвестного успокоительного. Только разница между мной и ланью все же есть: лань приговорена к смерти, а я сдаюсь добровольно, хоть меня до сих пор всю и колошматит из стороны в сторону.
Комнату освещает лишь лунный свет, попадающий сквозь настежь открытое окно. Его вполне достаточно, чтобы увидеть в углу черный чехол с гитарой, рядом сумку с ноутбуком. Он часто им пользуется, когда играет. Егор как-то сказал, что у Карима есть крутая программа, которая помогает делать музыку чище. Как по мне, группа всегда идеально играет. Просто шикарно!
— Софа, — длинные пальцы скользят по шее, касаются плеч, попутно сбрасывая на пол джинсовку. — Ты мне нравишься, Соф.
Киваю, сжимая кулаки. Я не могу произнести ни слова из того, что рвется наружу. Горло сдавливает болезненным спазмом, получается только вдыхать древесный парфюм с нотками цитруса и с болью выдыхать.
— Я не хочу делать тебе больно. И не хочу торопиться… только не с тобой.
