Ей снилась бабушка… Она
В руках своих держала крынку,
А крынка – до верху полна!
В горошек белая косынка
Чудною птицей на ветру
Над головой седой парила…
Но сон развеялся к утру.
И встать теперь – найдутся ль силы?
Так зябко – стынет в жилах кровь
(уснула прямо у порога).
Над Ленинградом вновь и вновь
Гудит воздушная тревога,
А на душе темным- темно…
Зачем в убежище? Не надо.
Уже не страшно – всё равно.
Души, не города блокада.
А год назад она цвела,
Хотя от голода шаталась:
В апреле дочку родила,
Любви негаданную завязь —
Весной блокадною, не в срок.
Смотрели люди без участья
На горький материнский рок,
На это трепетное счастье.
Она сияла – все три дня.
К груди малышку прижимая,
Достала дров – зажечь огня,
Шептала: «доживём до мая».
Казалась веточкой – рука,
Тряпьё затёртое – парчою…
Не прибывало молока,
И дочь истаяла – свечою,
Едва затеплившейся, но…
Не вспоминай, довольно ада.
Уже не страшно – всё равно.
Души, не города блокада.
Война велит: «Забудь и брось!»
Не мёртвым, а живым – угроза.
Ведь скольких хоронить пришлось!
Уже давно иссохли слёзы,
Погиб супруг, два брата, мать…
Семья за год вся поредела.
А ей младенца вспоминать
Приспичило вдруг под обстрелом.
«Не вниз, в подвал, а в небо путь —
Пришла пора уйти за ними,
Глаза усталые сомкнуть…» —
Решила так. Вдруг слышит имя
Своё. А голос так знаком,
И между трав бежит тропинка —
Туда, где детства сад и дом.
И бабушка даёт ей крынку,
А в ней – парное молоко!
Хлебнула, словно захмелела.
И стало вдруг легко-легко!..
И снова вдруг потяжелело —
Пронзило грудь, как будто ток
Прошёл – аж вскрикнула от страха.
И с болью вдруг набух сосок,
И стала влажною рубаха…
Она проснулась в тот же миг,
Сжимая грудь что было силы.
За дверью – громкий детский крик!
Едва поднявшись, поспешила —
А там… Соседка. Умерла.
Так на ступенях и осталась.
Она вчера лишь родила
(под осень с мужем повидалась).
Любовь – она и на войне
Всё побеждает, вы поверьте.
И на войне сильней вдвойне,
Как жизнь – всегда сильнее смерти.
Комочек маленький – в тряпьё
Закутан бережно. Схватила
И шепчет: «Чудо ты моё!».
И словно это уже было —
Весна холодная, апрель,
Бомбёжка, снежное ненастье.
