Для Бога моего нет божеского дома, —
ютится в небесах мой одинокий Бог.
Но, может, оттого светло и невесомо
Он царствует в душе того, кто одинок.
Он судеб не вершит. И жертвы приносящих
жалеет, – никакой не оплатить ценой
бессмертие души, рождение для счастья
и место на Земле под солнцем и луной…
Для Бога моего нет праведных и грешных,
есть воля и судьба на призрачных весах.
А райские сады и ада мрак кромешный
придуманы людьми, чтоб верить в чудеса.
Но каждому из нас отмерено по силам
и веры, и любви, и горя, и дорог,
и солнца, и земли, и звёзд на небе синем,
где любит нас мой добрый и… безымянный Бог.
Я просто слушала её
Веронике Долиной
Я просто слушала её.
Я просто падала без страха
Туда, где время – настаёт,
Где всё случается – инако.
Там дни от старости бегут,
Следы хозяев заметая,
Там отчего-то жизнь простая
Пуста без маленьких причуд.
Я просто слушала её.
И так отважно проживала
Чужое горе, как своё,
Чужое счастье – как попало…
Коротких пауз тишина
Казалась мне дефектом слуха,
И послевкусием от звука
Дрожала глупая струна.
Я просто слушала её.
И время словно растворялось
В сосуде, полном до краёв,
Где Быль и Боль, где Жизнь и Жалость,
Где неразменным пятаком
К нам возвращаются утраты,
И песни, спетые когда-то,
Грустят о будущем тайком.
Я просто слушала её…
Ты опоздал на вечный бой
Ты опоздал на вечный бой,
Трубач давно сыграл отбой,
Давно затихли звуки канонады.
Кого настиг несчастный рок,
А кто в живых остаться смог,
Всё позади – и раны, и награды.
Ты опоздал. Ты был смешон,
Ты лез упрямо на рожон,
Чтоб совершить свой подвиг небывалый.
Ты рвался в бой всему назло,
Но время подвигов прошло,
И вoт тепeрь ты проcтo странный малый.
Что за мечта – сгореть дотла,
Шагнув за край добра и зла,
Мир пoделив на правых и неправых!
Добро и зло сплелись давно
В одно судьбы веретено,
Им дела нет до подвигов и славы.
А может, стать таким, как все,
Не жить на минной полосе?
На всех не хватит черно-белой краски.
Ты опоздал на вечный бой,
Трубач со старенькой трубой
Лабает рок и сочиняет сказки…
Туман – туманище
Туман – туманище,
найди пристанище
Безветренным осенним дням,
Бездомной радости, мерцающей
На рубеже, где блажь и срам.
Туман – туманище,
Прикинься рубищем,
Хотя бы клочьями на мне
Прикрой от гневной и бунтующей
Отпетой осени в окне.
Туман – туманище,
открой карманище,
Где пропадают ни за грош,
Где в пелене твоей дурманящей,
Что сон, что явь – не разберёшь,
Где над просветом облетающим
Чужие вороны кружат
И на тебя грешат,
Туман – туманище,
И на тебя грешат…
Либретто
Отважным бекаром взлечу по ладам,
распутаю нить партитуры.
По-царски полтона на бедность подам
аккордам судьбы и сумбура.
Добавлю длиннот и созвучий иных,
гармонию скуки нарушу
балладой о жизни, где шансы равны
предать или выплеснуть душу.
…Так значит, либретто? А мне-то порой
казалось, не выйдет сюжета
из разноголосья крикливых хоров
и фальши случайных дуэтов.
Вся жизнь прозвучит, как подарок небес,
и крохи бесценного счастья
печальный бемоль и весёлый диез
поделят на равные части.
Из чаши терпенья и чарки вина
я выпью сполна. И, о чудо! —
такой сочиню бесподобный финал,
что мир и не ведал покуда!
Мажор ли? Минор? Да не всё ли равно,
когда уже песенка спета!
Не каждой мелодии счастье дано
дождаться смычка и либретто…
Колыбельная для души
Убаюкаю свою душу,
Тишины её не нарушу.
Усыплю её, улетая,
Спи, мой ангел, спи, золотая.
Там во сне души стану душкой,
Мягкой розовой хохотушкой,
Беспечальной и беззаботной,
