– Василёк не поймёт, он так любит отца. – оправдывалась Софья Андреевна, после чего Лидка махала рукой и гневно поджимала губы.
Софья Андреевна вернулась в свою комнату и подошла к большому зеркалу. В пятьдесят с хвостиком она была ещё довольно привлекательна. Фигура сохранила стройность, а лицо, не отягощённое морщинами, вполне тянуло на тридцать с небольшим. Достав из сумки телефон она набрала Лидку и без нудных предысторий зашла с козырей.
– Помнится, ты обещала мне променад по самым злачным местам.
– Да запросто, – засмеялась Лидка. – Сегодня вторник, давай на пятницу, и смотри, ловлю тебя на слове. Завтра после работы готовься. Будем готовить лук.
– Лук, – переспросила Софья Андреевна.
– Образ, – рассмеялась Лида, – звиздень, одним словом.
Борис всё утро играл с Севой, ожидая подробностей о вчерашнем корпоративе, но Зоя молчала. Занималась домашними делами, и вела себя так словно не было никакого инцидента с стриптизёром, сделавшего её вечер.
– Борис, продукты, – всучила ему список Марья Ильинична. – Съезди, сынок, в магазин и на рынок.
– Зоя, Сева, – позвал Борис их с собой.
Севка быстро собрался, а Зоя отказалась, сославшись на головную боль и Борис вновь заподозрил неладно. Раньше они всегда все делали вместе.
Уже вечером, сидя в спортивном баре, он поделился своими мыслями с Петюней, единственным близким другом, но тот, погрязший в собственных делах-заботах, вдохновенно показывал Борису фото каракулей своих детей. Потом неожиданно вернулся к начатому разговору.
– Тебе уже сколько? Тридцать? Как и мне, и что ты имеешь? Ишачишь на мачеху с сестрой, которая тебе даже неродная. Пора свою семью заводить или уже Зойку сватать.
– Она не пойдёт, сестра всё-таки. Да и мать не поймёт.
– Ты пробовал?
– Нет и не буду, – отвернулся Борис, стараясь перевести разговор другую тему. – Дениса давно видел?
– Давно, – не купился Петюня на уловку и продолжил. – С другой стороны, чего тебе париться. Подцепишь сейчас «ночнушку» и утром к любимой женщине. Секс есть, жена пусть и суррогатная тоже есть и Севку как сына воспринимаешь. Живи и радуйся. Я временами тебе завидую. Мозг никто не выносит: не на ту посмотрел, задержался, не убрался и, в общем, не с того места вылез. Давай футбол смотреть.
Футбол был Борису неинтересен, но субботний вечер – единственное время, когда жена Петюни разрешала любимому покинуть родные пенаты. Будучи заядлым болельщиком, тот звал Бориса с собой, чтобы в перерывах между матчами говорить о наболевшем.
«Разведусь, ей-богу разведусь», – жаловался Петюня на очередной фортель жены и тут же вскакивал с криками «Гол», потом шёл к своей ненаглядной и выживал на семейном фронте ещё одну неделю.
Борис же посвящал свой вечер «ночнушкам» – девушкам, приходившим в бар ради случайного знакомства с далеко идущими последствиями. Женщин с низкой социальной ответственностью Борис не любил, и даже как-то побаивался, но не гнушался и ими, если на горизонте субботнего вечера было совсем грустно.
Около десяти вечера Петюня засобирался домой, а Борис принялся разглядывать дам, жадно поглядывающих в его сторону.
Борис посмотрел на себя в зеркало. Поправил чёрные волосы, доставшиеся ему от отца и, не поворачивая головы, просканировал отражение зала, выбрав себе субботнюю подругу.
Осечки случались редко. Борис не был жаден, как и излишне расточителен. Он точно знал во сколько обойдётся ему интрижка, оплачивая лёгким шампанским игривую ночь. Он был честен и лжив одновременно. «Плакался» о неразделенной любви и искал утешение на сочувствующей груди.
