─ Аня, у тебя с головой всё в порядке? Логически мыслить разучилась? Я умираю, как тебя хочу, даже когда на тебя ребёнок только что срыгнул. Я тебя готов с головы до ног облизывать, так заводишь.
─ Мне перед тобой раздеться и то противно!
─ У тебя проблемы с головой, а не с телом. Тело по-прежнему, как у богини, а вот «чердак» протекает, ─ говорит он то ли с жалостью, то ли с раздражением.
─ Ага, со всеми этими растяжками и шрамами.
─ Аня, ты меня обвиняешь в том, что я зациклен на плотском, а сама не хочешь замечать, что ты для меня больше, чем тело. Я красоту твою вижу и привлекательность, а не мелочи всякие. Хочу, чтоб ты на меня почаще смотрела этим своим охочим взглядом, и чтоб хоть полчаса мне уделяла каждый день.
Его слова, такие искренние и сказанные на таком нерве и надрыве, будят в душе всю ту громаду чувств, которые я когда-либо испытывала к мужу. Обвиваю его шею руками и буквально вжимаюсь в упругое, мокрое и горячее тело. Всё в нём так знакомо, так притёрто и так изучено, и всё же всегда выплывает что-то новое ─ и это новое может как неприятно удивить, так и растрогать до глубины души.
─ Прости меня! Я постараюсь опять стать тебе хорошей женой!
─ Ты прекрасная жена! Только любовница не очень! ─ ухмыляется он, вмиг разрушив всё волшебство момента.
Впрочем, шуточка разрядила обстановку, и впервые за долгое время на душе воцарился покой.
─ Сейчас тоже была не очень?
─ Ты была сейчас альфа-львицей. Только раз в пятилетку мало. Я тебя очень прошу, просто умоляю, найми няню, чтоб у нас с тобой появилось хоть немного времени друг на друга.
─ Я сегодня же этим займусь, ─ обещаю я, понимая, что иначе потеряю мужа, а дети ─ отца. ─ Приедешь домой пораньше сегодня?
─ Если ты обещаешь «десерт»! ─ Игривый тон сочетается с чувственным поцелуем.
─ Десерт будет сладкий и «пьянящий», ─ улыбаюсь я.
***
Сажаю дочь на кровать и рассыпаю перед ней буквенные кубики. Говорят, что рано еще такую малышку учить буквам, но мы все равно складываем. Наверное, все дело в моем подсознательном страхе, что кто-нибудь из детей тоже станет дислексиком.
─ Давай сложим слово «папа», ─ предлагаю я, накручивая на палец одну из её кудряшек, которые выстреливают пружинками, когда отпускаешь.
─ Папа, ─ повторяет Саша и улыбается. Ярослава она любит безмерно, и папа у нас центр вселенной. Её несложно понять, ведь папа ─ праздник, а мама ─ обыденность, которая и отругать может.
Я снова и снова выставляю правильные слоги из кубиков, но Саша расшвыривает их с неменьшим упорством и водружает в центр подноса, который мы используем, как подставку, букву «я». Для нее, чтоб получить «папу» достаточно этой буквы, да и слово «мама» незачем складывать, когда просто есть кубик с буквой «а».
Вибрирует телефон. Привычно бросаю взгляд на свой, но вижу в «черном зеркале» лишь свое озадаченное отражение. Вибрация совсем рядом. Запускаю руку под подушку и вытаскиваю телефон Ярика. Опять забыл ─ вечно нахожу в самых неожиданных местах. Телефон вновь кратко вибрирует уже у меня в руках. Ярослав никогда не паролит свои устройства, и я вижу новое сообщение. Фото женской груди. Чья-то глупая шутка? Открываю сообщение и вижу всю переписку, которую он даже не удосужился удалить.
Жадно прочитываю ее всю вплоть до свежего сообщения:
Аля: Вот тебе повод взбодриться в начале рабочего дня.
В ушах бешено стучит собственный пульс, и я с трудом удерживаю телефон в трясущихся руках, которые стали влажными от пота. Вскипаю, а палец уже тянется к иконке с трубкой. Сейчас позвоню и словесно сделаю то, что однажды сделала с Алисой в реале. В последний момент останавливаю себя и отбрасываю телефон. Слезы рекой льются по щекам. Мое тело еще не успело остыть от его ласк, а в ушах звучат пылкие признания в любви, и вот я узнаю, что накануне он любовался чужими сиськами, когда я спала рядом.
