Продвигаясь всё дальше от главного дома, огибая разные постройки, от жилых до сараев, из которых доносились кудахтанье кур и хрюканье поросят, я наконец-то добралась до каменной стены, невысокой, всего метра полтора. Найти выход не составило большого труда - пройдя всего шагов двадцать, я обнаружила калитку. Что интересно, меня никто не задержал, не остановил — вообще, пока я шла по деревне, люди совершенно не обращали на меня никакого внимания.
За калиткой меня снова ожидало потрясение. Живописный холм, стадо овец, пасущихся на нём. Цветущий вереск окрашивал склоны холмов в нежные сиреневые тона. В туманной дымке цепью тянулись горы, а их белые шапки розовели в лучах прячущегося за них солнца.
— Как это прекрасно, — чуть слышно вымолвила я и, замерев от восторга, смотрела на удивительную красоту. Через несколько минут, оглянувшись, посмотрела на деревню, вспомнила, что меня там ожидает, и решила задержаться здесь.
Удобно расположившись на сочной зелёной траве, я наблюдала, как горы проглатывают яркое солнышко. Стадо овец, подгоняемое маленьким человечком, взбиралось на следующий холм. В двухстах метрах справа журчала по камням серебристая река. Местность здесь была неровная, слегка холмистая, и речка петляла, кружила и тянула затяжные повороты, огибая возвышенности. В такие моменты, как этот, душу пронизывает светлое ликование, какое-то чувство умиротворения и тихой радости растворяет все мелкие суетные мысли и печали.
Но насладиться в полной мере яркостью красок, слиянием разнообразных звуков, всех тех красот, которых мы попросту не замечаем, находясь в повседневных буднях, мне не позволили. Со стороны небольшого перелеска раздался стук копыт, и через минуту, как бы в подтверждение услышанному, из леса начали выезжать всадники.
3. Глава 2.
— Куинни, малышка. Ты в порядке? — пара всадников резко остановилась около меня и спешилась. Остальные промчались мимо, старательно отводя от нас взгляд.
— Да, я в порядке, — коротко ответила я (в моём случае немногословность - это спасение), с удивлением рассматривая обоих мужчин. Они были высокими, широкоплечими, красивыми, черты лица грубые, словно вытесанные из камня. Отличие было в цвете волос, глаз и, наверное, во взгляде.
Говоривший был рыжим, такой яркий оранжевый оттенок волос, и с серыми, я бы сказала, прозрачными глазами. На лице, казалось, навеки застыла маска превосходства, а взгляд был холоден, в отличие от его заботливой улыбки.
Второй был смуглым, его тёмно-каштановые волосы длиной до плеч были собраны с боков в тонкие косички, а макушка отдавала рыжиной из-за выгоревших на солнце прядей. На его лице в обрамлении густых ресниц сверкали ясные голубые глаза. Они смотрели пристально, словно пытались разглядеть во мне что-то, только ему известное.
— Уже вечереет, тебе лучше вернуться в крепость, — продолжил рыжий. Я еле сдержала ухмылку, услышав столь высокую оценку низенькому забору.
— Да, пора возвращаться, — согласилась с мужчиной.
— Тебя подвезти?
— Нет, я доберусь. Не стоит меня ждать, — пробормотала я. От пристального взгляда темноволосого мужчины мне становилось не по себе.
— Не задерживайся, — вскочив на лошадь, рыжий направил её к воротам.
— Куинн, не разгуливай за крепостью в одиночестве, это может быть опасно, — произнёс темноволосый. — Идём, я провожу тебя.
— Хорошо, — не стала сопротивляться и настаивать на своём. Поворачиваясь к деревне, ещё раз взглянула на темноволосого — у мужчины на лице мелькнуло и тут же исчезло удивление. Хм… С чего бы это?
