Кусума гнал свою старенькую машиненку, будто на него открыли охоту. От зелено-коричневых, почти черных мазков за стеклом меня начало укачивать. Я то и дело поворачивалась, пытаясь разглядеть в темноте змеившейся за нами дороги движущуюся точку. Понимала, что даже если там будет бежать стадо коров, при всем желании не увижу, но всё равно вертелась, как волчок.
Что вообще произошло? Почему нет преследования? Неужели я убила Рэйгара? О, господи! Я убила Рэйгара!?.. Да нет. Не может этого быть. Вряд ли его можно убить пулей в ногу. А если я повредила артерию или вену? Вдруг он истек кровью и умер? Как еще объяснить то, что мы до сих пор едем, а его не видно на горизонте?
Мне стало настолько нехорошо, что пришлось дышать ртом. Пытаясь успокоиться, посмотрела на дочь. Ради нее… Всё ради нее. Она не должна оказаться на Харне.
Рэя спала на руках у мамы. Только сейчас я обратила внимание, что она одета в теплую кофту, из-под которой выглядывала плотная футболка, джинсы и кроссовки.
– Ты зачем ее так навздевала? – нервно прошептала я.
Латона покрепче обняла внучку, после чего растерянно посмотрела на меня.
– Это не я, – выгнула она свои изящные брови, чуть наклонившись ко мне. – Она сама. Я хотела ее переодеть, но она наотрез отказалась. Сказала, что мы уезжаем туда, где холодно. А ты же мне ничего не объяснила. Думаю, вдруг, действительно, летим куда-нибудь на север.
Сказать откровенно, я вообще не услышала, что там бормотала мама. Не потому, что слова произносились шепотом, а потому, что думала только о Батуре и Рэйгаре, который, возможно, лежал там, истекая кровью. Боль прошивала сердце иглой, протягивая через него толстые шерстяные нити. Собственными руками… Просто взяла и выстрелила!
Глаза начало жечь подступающими слезами. Я отвернулась, смотря в окно. Пролетающие мимо низкие домики сливались в черную стену, а океан за ними тянулся широкой шелковой лентой, масляно бликуя светом луны. Жалела ли я о содеянном? Нет. Повторись всё вновь, не задумываясь, сделала бы то же самое. Испытывала ли чувство вины? Дикое!
Я не представляла, куда себя деть. В движение проще переживать любые эмоции, даже самые отвратительные. Но стоит только остановиться, и тонна поганого груза моментально придавливала всем своим весом.
Вскрик Кусумы и резкий толчок вышиб меня из собственных мыслей. Благо, у машины оказались плохие тормоза. И мама, и я успели сгруппироваться и всего лишь слегка приложиться о спинки передних сидений. Рэя же и вовсе ничего не заметила, продолжая крепко спать.
Грязный седан замер. Кусума что-то истерично затараторил на балийском, периодически визгливо вскрикивая. Выглянув из-за кресла, я окаменела. Перед носом машины стоял огромный черный трехметровый волк, скалящий острые, словно бритвы, зубы. Мощными лапами он ударил по капоту, смяв когтями серебряный металл, как мягкую фольгу. Раздался «мужественный» вопль Кусума. Пока я приходила в себя, он открыл дверь и исчез с водительского сидения.
Рэйгар. Живой – это хорошо. Догнал нас – катастрофически плохо.
– Мам, быстро бери серый рюкзак, синюю сумку и уходи с Рэей. Он пришел за мной, – уверенно произнесла я спокойным тоном.
– Ариадна… – в ужасе выдохнула Латона.
– Уходите. Быстро.
