Шура обвёл хмурым взглядом свою мастерскую, которая по совместительству была и его единственным жилищем. Картина, прямо сказать, не ахти: из мебели в мастерской были только старый стол и табуретка, одна ножка которой была короче остальных, и потому сидеть на ней было очень неудобно – приходилось балансировать, ибо в ином случае сидящий заваливался либо назад, либо вперёд. Также там стояли древний холодильник «ЗИЛ» зелёного цвета и мольберт-тренога с холстом, на котором смутно угадывались наброски новой картины Ротозеева. В углу валялся спальный матрац, такого изношенного вида, что можно было предположить, что на этом самом матраце спал ещё Владимир Ленин в своём шалаше.
Сам непризнанный художник сидел на полу, скрестив ноги по-турецки. В руках он держал старый радиоприёмник, из недр которого доносилась песня «У нас, молодых» в исполнении ВИА «Самоцветы». Шура с отрешённым видом слушал музыку, хотя весь его вид явно демонстрировал, что мыслями он находится далеко за пределами своей грязной и пыльной мастерской. Потому-то он и не сразу заметил, как в мастерскую вошёл человек. Это был худощавый мужчина средних лет, одетый во всё чёрное.
– Что же это вы двери не запираете, молодой человек? – произнёс посетитель, когда понял, что Шура не замечает его присутствия.
– Там не заперто? Вы ко мне? – очнувшись, спросил Шура.
– Вы художник? Значит, к вам!
– Картину заказать? Или из готовых выбрать хотите? – оживился Шура, предвкушая большой куш. По внешнему виду посетителя он сразу понял, что у того деньги водятся. – Каталога у меня, к сожалению, нет, но может быть, так посмотрите, прям картины сразу? Могу сейчас показать!
– Погодите. Я хочу поговорить с вами, – жестом остановил его незнакомец.
Лицо Шуры помрачнело.
– Некогда мне разговоры разговаривать! – неприветливо произнёс он. – Скоро с голодухи свои картины жрать начну! Не до бесед как-то!
– Не кипятитесь, молодой человек, чай не чайник, – миролюбиво сказал посетитель. – Я именно о ваших работах и хочу поговорить.
На Шуру эти слова не произвели никакого впечатления.
– Ну а чего об этом говорить? Чего говорить-то? – раздражённо выпалил он. – Смотрите картины, выбирайте, называйте свою цену. Недорого отдам.
– Не спешите, молодой человек. Поспешишь, как известно, людей насмешишь, – тоном народного сказителя изрёк незнакомец.
– А вы меня, уважаемый, пословицами и поговорками не кормите! – распалялся всё сильнее Шура. – Если картину купить хотите – покупайте, а нет – так проваливайте по-добру по-здорову! Нечего мне тут вечер народного творчества устраивать!
Назойливый посетитель пристально посмотрел на художника:
– Кажется, теперь я понимаю, почему у вас нет выставок, почему с коллегами по кисти у вас отношения не клеятся. Вы комиссии ассоциации художников также грубили, а председателя вообще послали…
– Откуда вы об этом знаете? – в замешательстве сказал Шура. – Вы…
– Нет, я не из ВАССХУДа, – словно предвидя его вопрос, ответил незнакомец. – Я даже не был там никогда. Но я знаю об этом. Как знаю и то, что в возрасте двенадцати лет вы сломали руку, упав с яблони.
– Но как?! Откуда?! – поразился Шура. Он был так удивлён, что даже перестал злиться на этого странного типа, который заявился посреди ночи в мастерскую непонятно зачем.
– Просто знаю. Ну, так что, согласны поговорить со мной? – спокойно сказал гость.
– Да кто вы такой, чёрт вас дери? – не сдавался Ротозеев.
