– Не столько, чтобы это должно было волнова…
– Меня это будет волновать!
В голосе Фледеля внезапно прорезались стальные нотки.
– Что, если бы это случилось на крыше, или в момент стычки с особо опасным преступником? Вы что, не понимаете, что…
– Соблюдайте субординацию, сержант.
Взгляд Кристиан заставил его замолчать. Повисла тишина.
Тихо тикали часы возле настольной лампы, накрытой сверху шарфом, поглощающим почти весь свет.
– Будете кофе?
– Нет.
И вновь тишина.
Кристиан вспомнила, каким подавленным был сержант сегодня утром, когда они приехали на заброшенный завод. Она никогда не знала его таким – заторможенным, отсутствующим. Впрочем, знала ли она его вообще? Или для нее сержант Крайше – это лишь пустой образ бесконечно оптимистичного мужчины, который она выстроила для себя, не желая смотреть глубже?
– Я не единственная, кто сегодня подверг нас опасности.
Она не хотела, чтобы это прозвучало так резко. Сержант отвел взгляд, помрачнев.
– Я не хочу об этом говорить.
– Об аварии или о том, что случилось на заводе?
– Ни о том, ни о другом.
Сказал как отрезал. Она знала, что не должна влезать в эту часть его жизни, но Фледель был ее подчиненным, и почему-то она чувствовала ответственность за то, что с ним происходит. Как минимум из-за того, что его состояние могло подставить их в любой момент.
«Как и мое», – мрачно завершила свои размышления капитан.
– Вам достаточно было оставить меня здесь.
Фледель долго смотрел в стену, словно не услышав ее замечания. Затем он гулко поставил чашку на стол.
– Не хотелось, чтобы вы проснулись здесь одна.
«Какая вам разница?», – хотелось спросить ей, но она знала, что не хочет слышать ответ на этот вопрос. Не хочет вновь слышать о том, что ей некуда возвращаться и не с кем просыпаться. Он говорил вещи, которые не должен был говорить, не имел права говорить, и все, чего ей хотелось, так это чтобы он замолчал и не смел никогда более даже намекать на ее слабость.
– Расскажите мне о деталях операции.
– Мы окружим здание со всех сторон ровно в четыре часа утра и затаимся. Я уже отправил вам карту с расположением всех позиций – в том числе и вашей собственной. Разумеется, как капитан вы можете внести любые коррективы в наш план, но мне кажется, сейчас поздновато что-то менять.
Она посмотрела на часы. Было почти три часа ночи.
– Ребята из соседних отделов, скорее всего, уже выехали. Но вам я посоветовал бы хотя бы еще немного отдохнуть. В конце концов, так как район наш, нам ближе всего ехать, и у вас есть время…
– Мне не нужен отдых.
– Прошу, капитан, прекратите! – его голос стал почти молящим. – Вы никому не сделаете так лучше, ни себе, ни команде!
«Я знаю!» – закричала она про себя, но вслух вырвалось лишь:
– Не вам решать, что мне делать!
– Капитан… Мы не чужие друг другу люди. Мы вместе учились. Мы коллеги. Мы вполне могли бы стать дру…
– Если мы не чужие друг другу люди, почему вы отказываетесь говорить о причинах своего вчерашнего состояния?
Он замолчал.
– Я уезжаю на точку. Вы можете сидеть и отдыхать здесь столько, сколько вам потребуется, сержант.
Она ушла, не оборачиваясь, а он так ничего и не сказал.
Капитан приехала на место спустя пятнадцать минут: стрелки на часах едва-едва перевалили за три. Судя по присланному Фледелем плану, в операции участвовало не так много людей – должно быть, он боялся спугнуть убийцу. Подробно изучая карту, Кристиан невольно отметила, каким продуманным был план, словно его составлял опытный в этом деле человек.
