– Понятно, – оборвала нервное блеяние Амалия. – Но, надеюсь, ты понимаешь, что твой бойфренд повел себя неправильно?
– Да, – голос Пипетки дрожал, но интонация была твердой и уверенной. Она сделала свой выбор.
– И ненужных вопросов задавать не будешь?
– Разумеется, нет. И готова оказать всяческое содействие любому принятому вами решению.
– Ну что ж, – усмехнулась Федоренкова. – Рада, что ни я, ни мистер Николс не ошиблись в тебе. Что же касается Смирнова – будем считать это временным помрачнением рассудка.
– Спасибо, Амалия Викторовна!
– Но наказать тебя придется.
– Я понимаю.
– Тогда вот что. Следующие три задания от мистера Николса ты выполнишь абсолютно бесплатно. Причем будь готова к тому, что поступит заказ на органы взрослого здорового мужчины…
Произнеся это, Амалия смолкла, испытующе глядя на собеседницу. Та вздрогнула, зрачки ее испуганно расширились, затем последовал судорожный вздох, пальцы рук судорожно сцепились в побелевшие объятия, и женщина кивнула:
– Хорошо. Сделаю.
– Отлично, – одобрительно улыбнулась Федоренкова и, вытащив из папки несколько листков, протянула их врачу. – А теперь возьми вот это. Пришло утром на мой электронный адрес.
– Новый заказ?
– Да, мистер Николс расстарался. Очень денежный и простой в исполнении.
– Вижу, – рассеянно кивнула Наталья Васильевна, просматривая бумаги. – Выявление побочных эффектов нового антибиотика. Надо подобрать здоровый материал.
– Не надо подбирать, возьми Георгия Кипиани.
– Это кто?
– Насколько я понимаю, приятель Смирнова. Карлик.
– А, да-да, вспомнила. Ну что же, неплохой вариант, мальчик абсолютно здоров. Почему именно он?
– Начал задавать вопросы.
– Понятно.
Если не вникать в суть разговора, там, за дверью санузла, мило щебетали две приятельницы. Спокойно, деловито, не повышая голоса, они обсуждали отнюдь не новинки моды. И не кулинарные рецепты.
Они решали, что делать с отработанным материалом. Для друзей – Гошкой Кипиани, несуразным, смешным, доверчивым и очень добрым парнишкой.
Саше больше всего хотелось сейчас зажать руками уши, чтобы не слышать жути, озвучиваемой серебристыми женскими голосами. Слишком страшно, так не бывает. Это же только в детских страшилках и киношных ужастиках живут подобные монстры!
Да, он подозревал, что с больничкой, да и с усыновлениями не все гладко, но… Они, все воспитанники этого детского дома, не дети, а «материал»?! Набор органов, конструктор?
А еще – подопытные кролики, которых травят новыми препаратами, режут по живому, совершенно не озадачиваясь анестезией (об этом тоже упоминали две щебетухи), тщательно фиксируя малейшие изменения в состоянии «материала».
Тех, кто выдерживал опыты и даже иногда выздоравливал, отправляли обратно, выгуляться, окрепнуть, а потом – либо новые эксперименты, либо – под нож. На органы.
Правда, насколько понял Саша из беседы «коллег», тех, кто выживал в больничке, очень редко использовали в качестве доноров, их главный, которого называли то мистером Николсом, то Джейди, опасался подсовывать органы подопытных, справедливо полагая, что здоровыми после перенесенного они в принципе быть не могут.
И вот сейчас две кобры решали судьбу Гошки.
– Вы все поняли? – прошипела главная. – Никаких щадящих вариантов, давать подопытному максимально рекомендуемые разработчиками дозы препарата.
– Но это ведь взрослые дозы, – уточнила вторая, – мы обычно проверяем лекарства с учетом возраста, так результат чище.
