— Ция, я не могу! Мне страшно! — шептала я своей сестре, держа обе её крохотные ручки в своих, когда мы лежали в одной кровати как-то вечером.
— Дея, тебе сложно на новых уроках? — недоуменно спросила меня моя любимая сестричка, — Тебе дают невыполнимые задания?
— Нет, но…! Я не хочу изучать подобное. Почему я должна учить это? — начала рыдать всё сильнее. Меня трясло от одних только воспоминаний того, что я учила на занятиях.
— Сестра, ты справишься! Ведь только так мы станем настоящими Вэрдимиос! Мы должны стать частью их величия! — и в моей голове образовалась пустота.
«Но я не хочу стать их частью», — чуть не вырвалось у меня, но я укусила себя за язык так, что проступила кровь, которую я рефлекторно сглотнула, не давая Лии увидеть это. Я не могла подвести сестру, которая настолько сильно хотела стать Палачом.
Да и не могла я идти против приказов более влиятельных членов семьи, а в особенности — главы Вэрдимиос, нашего отца.
Это было мерзко и погано, но в конце концов я получила это образование без возмущений, чем получила восхищенный взгляд сестры моими успехами.
Однако, остальные мои занятия застряли без должных продвижений. И так бы было и дальше, если бы не приблизился день первого испытания наследников.
И, как только нам исполнилось десять, случилось то, что разделило мою жизнь на до и после.
4. 3 Глава.
Настал день, которого я боялась. Первое испытание наследников, чей возраст достиг десяти лет, и нам с Патрицией нужно было пройти его вместе.
Стоя рядом с Цией в одинаковой тренировочной одежде, я чувствовала волнение, но крепкая хватка сестры успокоила мой разум. Я повернулась к ней и покраснела.
— Дея, я верю, что ты справишься. Ты — моя любимая сестра! Нет ничего, с чем бы ты не справилась, — улыбнулась сестра ровно тогда, когда за нами пришли слуги, чтобы отвести нас к экзаменаторам, где решится наша судьба, как членов клана Палачей.
И в будущем я не раз жалела, что ничего не ответила ей. А я могла. Могла сказать, как люблю её, как я волнуюсь за неё…
Ведь дальнейшее я помнила смутно…
— Ция…! Дея! — невероятный крик матери пронзил мои уши, вырывая меня из темноты, в которой я пребывала. В моих перепонках еще било набатом от истошного крика Патрианны, и её плач не стихал ни на минуту, как я очнулась.
Я почувствовала, что лежу на холодном мраморе, и пыталась открыть глаза, чтобы понять, что же напугало нашу матушку.
После нескольких попыток я смогла справиться с этой сложной задачей и догадалась, что красная пелена перед глазами — это мои глаза, залитые кровью. Я поморгала и немного убрала то, что мешало мне увидеть картину целиком.
Но лучше бы я этого не делала. Последующее отпечаталось в моей памяти надолго.
Ция, еще сегодняшним утром ярко улыбающаяся, лежала передо мной хладным трупом. Её голубой глаз не отражал больше свет и смотрел на меня пустым выражением, а второй…
«Богиня…! Богиня, что с Цией?!» — я подняла дрожащую руку усилием воли, всю в ранах, синяках и царапинах, и протянула к пустой глазнице моей сестренки. Я видела, что её тело было выгнуто под неестественным углом. И больше я не слышала её тихого дыхания.
Я сошла с ума. Из моего рта вырвался вой, который навсегда запомнит поместье Вэрдимиос.
« — Дея! Сегодня мы станем настоящими Вэрдимиос! — улыбнулась Патрициа и обняла меня крепко.»
Не станем! Мы не станем! Ты не стала!
Мне хотелось вскрыть свою грудную клетку и вырвать своё сердце, истекая кровью рядом с моей любовью. Той, что поддерживала жизнь в моем теле на протяжении десяти лет.
