Но Рем слабым себя не чувствовал, хотелось бы исчезнуть или просто затеряться в этой толпе, но головы он не терял, смотрел, все видел, все замечал, даже выстраивал перспективы на будущее. Мысли выстраивались в ряд быстро, но без суеты. Глядя на Салицина, он подумал о батарее питания для его камер: надолго ли хватит заряда? Более того, этот вопрос заставил его вернуться во вчерашний день. Вспомнил про свою видеокамеру, которая работала ночью, а утром сдохла, потому что ее не заменили. Не смог он, потому что заснул.
А вот Лушников мог выйти из номера под утро. Как он выходил днем и вечером. И позавчера выходил – вроде как по тревоге и покурить, хотя интересовала его только его видеокамера. Народу хоть и немного по тревоге выходило, но кто-то мог заметить кустарно установленный глазок. А еще камеры нужно было менять.
Рем кивнул, вспомнив, как оттопыривался карман у Лушникова, не сигареты там были, а коробочка видеорегистратора. И еще он постоянно пялился в свой смартфон. Следил он за кем-то. Так же как Рем следил за ним самим. Возможно, Лушников сам из полиции. А может, он выслеживал жертву для своих страшных забав.
– Ну конечно!
Рем не хотел биться головой в стену отчуждения, которую выстроили перед ним. Зачем ему завоевывать чье-то расположение, когда он работать сюда пришел, а не с кем-то дружить? Он уйдет, если его считают здесь лишним. Уйдет работать по личном плану, тем более что других вариантов заняться делом здесь, похоже, нет.
По лбу он шлепнул себя в коридоре, никто этого не видел. И никто его не окликнул. Он беспрепятственно покинул здание, до «Маяковской» рукой подать, полчаса под землей, еще десять минут пешком, и он в гостинице.
Знакомая администратор сдавала свой пост сменщице; увлеченные разговором друг другом, девушки не заметили, как Рем подошел к ним.
– Да приехал, привез какую-то, прости господи, ни рожи ни кожи! – сказала одна.
– А ему все равно, лишь бы шевелилось! – прокомментировала другая.
– А-а, товарищ лейтенант!.. Опять что-то? – пальцами поправляя сбившийся локон, не без сарказма спросила знакомая девушка.
– Кто там у вас приехал? – спросил Рем.
– Вот все-то тебе нужно знать! Ехал бы к себе в Пензу!
– А у нас в Пензе было такое – привез ни рожи ни кожи, да еще прости господи, а она в полицию: изнасиловали ее.
– Ну, изнасилование… – задумалась девушка. На этот раз локон она поправила, с силой дунув на него.
– Что, было?
– Не было ничего!.. Наш директор не такой! – сказала она.
– Все по взаимному согласию! – добавила другая и задумалась, всматриваясь в Рема. Вдруг он подумает, что это у нее с начальником случилось по взаимному согласию.
– И где они там взаимно соглашаются? На каком этаже?
– На втором… Номер не скажу!.. – спохватилась девушка.
И снова дунула, но от волнения попала не на волосы, а в нос, как парус наполнив ноздрю воздухом.
Рем и не думал, что прелюбодей-начальник и Лушников как-то связаны. Но Лушников мог держать видеокамеру на втором этаже. Рем ставил в одном конце коридора, он – в другом. Именно в этот конец коридора Лушников и ходил якобы покурить.
Рем ощутил холодок в груди, знакомое чувство, когда спешишь, но не успеваешь. Но он все-таки успел. Человек в толстовке с поднятым капюшоном поднялся на второй этаж по одной лестнице, он – по другой, в коридор они вышли практически одновременно. И оба свернули вправо. Рему еще идти, а мужчина уже пришел. Одной рукой открыл дверь в номер, другой вынул из-под куртки что-то похожее на пистолет. Рем физически ощутил, как в голове включился хронометр, счет пошел на секунды. А бежать метров тридцать, не меньше.
