– Где вы и кого видели, Яков Артемович? – спросил Рем.
– У Кати машина была, она в гараж ее ставила, а этот залез к ней и прямо в машине… Я за ней пошел, этот урод навстречу выскакивает, мимо прошмыгнул, если бы я знал, что произошло… Прихожу, Катя вся в слезах, я все понял, побежал, а этого ублюдка уже и след простыл…
– Вот заливает! Псих! – выплеснул Чепилов.
– В полицию заявлял? – спросил Бабков.
– Все психи сумасшедшие!
– Я хотел заявить, но Катя уговорила, не надо говорить, а то все пальцем тыкать будут.
– А я знал, что ей понравилось! – злорадно хохотнул Чепилов.
Полезла поганая суть наружу.
– То есть вы признаете свою вину? – спросил Рем.
– Так это когда все было? Десять лет прошло! Вышел срок давности!.. Что вы мне сделаете?
– Теперь вы понимаете, почему я сам хотел его наказать? – спросил Лушников.
Рем кивнул, соглашаясь и с ним, и в чем-то с Чепиловым. Само по себе изнасилование тяжкое преступление, срок давности – десять лет. Можно и на пятнадцать натянуть, но для этого нужны отягчающие обстоятельства, даже особая жестокость не поможет, только смерть или хотя бы тяжкий вред здоровью жертвы. Несовершеннолетний возраст и заражение ВИЧ как вариант. Разбираться надо.
– Не повезло тебе, Чепилов, – с хищной усмешкой сказал Бабков. – Наш отдел по старым преступлениям работает, мы тебя наизнанку вывернем, по годам и месяцам разложим. Может, ты совсем недавно кого-то изнасиловал.
– А если нет?.. Я ведь официальных извинений потребую!
– Вот это драйв! – усмехнулся Бабков. – Аж пена на губах выступила!
Рем видел, как он достал из кармана чистый носовой платок и смахнул с губ Чепилова слюну. И аккуратно сложив платок, вернул его на месте. Неужели образец эпителия взял? Хорошо, если так.
Подъехал экипаж патрульно-постовой службы; Рем даже не стал выходить из машины, ситуацию объяснил Бабков. Проживая в гостинице, лейтенант Титов обратил внимание на подозрительное поведение гражданина Лушникова, установил за ним наблюдение и не позволил ему совершить убийство. Когда Бабков объяснялся, Рему стало плохо, сознания он не потерял, но его стошнило. Матвей, ничего не объясняя, закрыл за ним дверь и отвез его в платную клинику, там его осмотрели, назначили томографию, поставили диагноз – сотрясение мозга средней тяжести. Предложили госпитализацию, Рем отказался, но врач настаивал, пугая возникновением и развитием судорожного синдрома, оказывается, он обнаружил предпосылки к этому. А еще мама подъехала, подключилась. Рем согласился лечь в больницу, но с одним условием: чтобы мама оставила его в покое. Мама согласилась, но уже утром пришла к нему с ключами от новой квартиры.
– Видела я твою гостиницу, это просто ужас! – закатив глазки, сказала она.
Рем в недоумении повел бровью. Нормальная гостиница, отдельный номер с удобствами, ни клопов, ни тараканов, дороговато, правда, но только сибарит мог назвать условия ужасными.
– И до службы далеко!.. В общем, клубный дом на Второй Брестской, двухкомнатная квартира, отделка, меблировка!..
– По пути заглянуть в шоурум и приодеться!
– Ну конечно! – Мама торопливо полезла в свою сумочку, достала оттуда банковскую карточку. – Пароль сорок ноль пять, пользуйся!
Рем вскользь глянул на карточку, даже плечом не повел, чтобы взять ее.
– Буду такой пижон на крутой тачке из крутой квартиры! А Раиса на кладбище, да?.. Нет! Не надо ничего, пока не найду, кто ее убил!
