Ядовитые чувства - страница 23

–Я никому ещё не втащила. Ха-х, так что расслабься. Я переживу. Мы сейчас не в помещении. Здесь хотя бы есть чем дышать. Это не тоже самое, что в маленькой комнате. Ты не представляешь, какая злость закипает внутри меня, когда старший брат курит в комнате.

Вероника ткнула на жёлтый деревянный дом с зелёными ставнями на маленьких окнах, которые располагались очень близко к земле из-за       низкого фундамента.

– Люськин дом похож на наш чем-то, но он только поновее будет. Наш вообще ещё из чёрных брёвен построен. Знаешь, такой скворечник, как я называю. В нём комнаты ещё меньше. А теперь раздели эту комнату на две части. И вот в одной из них я сплю с Ваней на двухэтажной кровати. И каждое утро у меня начинается не с улыбки. Не успела я глаза протереть и потянуться. Понять, где я вообще проснулась? В прекрасном мире или нет? И тут бац! Вспыхивает спичка и я понимаю, что этот мир – ад! Через пару секунд эта вонь поднимается наверх ко мне, и я задыхаюсь… Я даже порой плакала от безысходности. Ведь ничего не помогало. Хоть прячь голову под одеяло, хоть не прячь… Вот именно в эти моменты мне хотелось потушить эту сигарету об его недовольную физиономию… – рассказывала Вероника, эмоционально жестикулируя.

– Вот тебе и ангел… А я-то уже решила, что ты святая… И я так понимаю, что твоя мама не могла запретить ему курить в доме?

– Да, ему фиолетово. Скажет мама, не скажет – ему до фонаря. Он ругается с ней, а если я ему сделаю замечание – обязательно втык получу. П***! Он з*** всех, если честно… А ты, Лена, не пыталась бросить во время беременности, например?

– Я узнала, что беременна, когда ребёнок во мне зашевелился. Но, я и не пыталась бросать, – ответила молодая мать, рассматривая свои пальцы и ногти на руках.

«П***, разве такое возможно? Как можно было не заметить раньше?» – поражаясь, удивилась Вероника, не высказав вслух свои мысли.

– Ваня не мог бросить курить. Даже когда было нечего курить, он заставлял меня ходить собирать окурки.

– Какие окурки? – уточнила Елена, округлив глаза от удивления.

– Да, окурки. Он же курить научился, а деньги зарабатывать ещё нет, – возмущалась девушка.

– Это, п***, – выругалась Елена, выпучив глаза от удивления.

– Да, Лена, мне и бутылки собирать приходилось… – добавила одногодка, при этом глубоко вздохнув.

– А бутылки ещё зачем? На сигареты, что ли?

– Ещё чего? На вкусняшки… На то, что мама не могла нам позволить купить. Иногда просто на хлеб было нужно. Ты что, никогда бутылки не сдавала в магазин?

– Нет, Ника, не приходилось и слава Богу.

– Лена, ты что верующая?

– Нет, Бог меня упаси. Ой, б***, лучше я буду материться. Ника, я не понимаю, ты что брата на х*** послать не могла?

– Не могла, Лена. Если я его не слушала – он меня бил.

– П***! А мама куда смотрела?

– У Вани, когда крышу срывает, он и маму не слушает.

– Да ты гонишь? П***! Е***! – громко материлась соседка, а Вероника тем временем неловко оглядывалась по сторонам.

– Да, Лена, брат стал абсолютно неуправляемым.

– То есть он мать свою вообще ни во что не ставит? Ни о каком уважении и речи не может быть, да?

– Лена, какое уважение? Когда ему мама говорит тысячу раз: «Ванюша, сделай музыку тише, у меня голова болит, сынок. Я с работы пришла. Устала. Хочу тишины, отдохнуть». А ему по барабану. П***! Я начинаю заступаться за маму, а он мне исподтишка угрожает: «Ну, малая, молись! Пусть только мама уйдёт на работу – тебе кранты…»