Отработав очередной день, Юнус приготовился совершить побег завтра утром. Вечером, после очередного дня рабства, в своей уже родной камере он сел, достал остатки запасов из-под подстилки и начал их поглощать – завтра ему была нужна энергия. Запив все это литром воды, он принял две суточные нормы калорий. Завтра был решающий день.
Глава 9
Утром все было как обычно. Тяжелая дверь с тугим засовом и не менее тяжелые шаги армейской обуви в очередной раз разбудили Юнуса. Нужно было отдать должное этим батончикам – он чувствовал прилив сил. За время пребывания в этой рабской тюрьме его желудок привык к ним. Наутро он даже ощущал небольшое чувство голода, но в любом случае он не стал бы пропускать утреннюю трапезу, чтобы избежать подозрения.
Сегодня был тот самый третий день, когда он осуществит свой план. Тихо постанывая и опустив глаза в пол, по приказу он закончил питаться и начал изображать ходячего мертвеца. Юнус не знал, насколько это у него хорошо получалось, но реакции не возникало никакой и это было хорошим признаком.
«Боже, какие же они тупые!» – подумал он про охранников и уголки его рта невольно начали подниматься в улыбке.
Охранник заметил это и незамедлительно вывел его строя.
– Ты чего лыбишься? – не дождавшись ответа, он замахнулся Юнусу в лицо. Удар был настолько сильный, что повалил его на землю. Второй удар пришелся ногой по животу и сильные боли в области селезенки сковали его. На секунду Юнус потерял сознание, но третий удар ногой по груди и последующая боль вернули его в реальность.
Дело было плохо. Он понимал, что не боль и ушибы сейчас главное, а то, что он со своей улыбкой и этим моментом избиения выделился из толпы, что было сейчас для него крайне невыгодно. И он заплакал.
– Простите меня. – отрешенно сквозь слезы произнес Юнус, который понимал, что ему не за что извиняться. Этот акт великой актерской игры произошел лишь с одной целью – чтобы надзиратель опять записал его в серую, безвольную массу и перестал избивать.
И это подействовало. Солдат рывком поднял Юнуса с земли. Кажется, у этого парня было прозвище «теплый». Юнус не хотел выяснять почему свои его так называют, на самом деле у него внутри пылал пожар из ненависти, гнева и боли. Оставил бы кто-нибудь Юнуса вместе с «теплым», и он показал бы ему. Но внешне на Юнусе была все та же маска скорби и если бы искусство не умерло вместе с катастрофами, то он стал бы великим актером.
Тем временем весь отряд уже поднялся на поверхность. Живот у Юнуса болел, а на лице присутствовали гематомы, но его это мало волновало, к тому же везение еще не полностью покинуло его. Тот надзиратель, что нанес ему три сокрушающих удара, судя по всему, должен был замыкать строй, но вместо этого он ушел вперед к остальным то ли похвастаться тем, что избил полумертвого, то ли ему просто было скучно и противно идти сзади. Юнус надеялся, что в решающий момент, когда весь отряд вытянется в цепочку, замыкать ее никто из охранников не будет.
Отряд начал движение. Идти до точки было около пятнадцати минут, а охранники то и дело оглядывались назад, контролируя ситуацию.
«Делаю шаг в сторону, бесшумно дохожу до двери, если дверь закрыта, то прячусь в темном углу» – Юнус прокручивал в голове свой план, параллельно оглядываясь по сторонам. Серые полуразрушенные дома с покатыми крышами создавали впечатление бетонного забора.
